Джим керри синдром элерса данлоса

Джим керри синдром элерса данлоса thumbnail

Джим Кэрри талантливо сыграл человека-«маску». Трудно различить компьютерные спецэффекты и реальную гуттаперчевую подвижность этого актера. Но много ли таких людей в популяции? Не так уж мало, до 30%. Но с менее выраженной подвижностью тела – суставов, кожи, мышц лица.

Джим Кэрри – классический пример человека с синдромом Элерса-Данлоса. Это – самое распространенное заболевание соединительной ткани. При синдроме Элерса-Данлоса нарушена структура коллагена. У этих людей повышенная эластичность кожи, увеличенная подвижность суставов, повышенная растяжимость хорд сердечных клапанов, постоянная угроза отслойки сетчатки, подвывиха хрусталика, выраженные изменения пародонта зубов и т.д. У животных отмечено заболевание дерматоспараксис (похожее на синдром Элерса-Данлоса у людей): у больных животных чрезвычайно хрупкая кожа, низкая механическая прочность тканей – можно рукой вырвать кусок шкуры.

По данным М.Ондрашика, обследовавшего словацкую популяцию в возрасте 18-25 лет (1299 человек), легкая степень гипермобильности (34 балла по Бейтону) имела место у 14,7 проц., тяжелая (5-9 баллов) – у 12,5 проц., генерализованная (во всех суставах) – у 0,7 проц. То есть, повышенная подвижность суставов установлена почти у 30 проц. обследованных молодых людей, соотношение лиц женского и мужского пола было одинаковым.

Т.Милковска-Дмитрова и А.Каракашов (Болгария) определяют симптомокомплекс, в который входит гипермобильность суставов, как соединительнотканную «малостойкость».

Они рассматривают также отдельные виды врожденной неполноценности соединительной ткани в зависимости от преимущественной локализации в той или иной системе. Ими выделены следующие формы: суставная, глазная, экхимозная, легочная, лаксационная, почечная, сердечно-сосудистая, периодонтальная, пролапс митрального клапана, абдоминальная, сколиозная. То есть по существующим (принятым на сегодня) заболеваниям, без каких-либо попыток системного подхода к явлению соединительнотканной слабости. Этого, понятно, недостаточно.

Первым выделил наднозологию «соединительнотканная недостаточность» А.А.Алексеев в 1993 году.

Избыточная гибкость суставов и полное здоровье – редкое сочетание. Это связано с особенностями структуры коллагена – белка, из которого состоят соединительные ткани. Он определяет прочность и растяжимость связок и “подвески” внутренних органов, упругость кожи, состояние сосудов. У человека с более эластичной и мягкой структурой коллагена наблюдается дисплазия (несовершенство) соединительной ткани в целом, а не только в отдельных суставах.

А значит, чаще развивается искривление позвоночника и плоскостопие, раньше начинают изнашиваться суставы. Высок риск травм – подвывихов и растяжений. Могут страдать и внутренние органы. Дерматологи диагностируют акрогерию (раннее появление морщин), кардиологи – пролапс клапанов сердца (избыточное прогибание створок), терапевты – опущение почек, желудка, сосудистые хирурги – варикозную болезнь, травматологи и хирурги – вывихи и грыжи, а ортопеды и ревматологи – гипермобильность суставов, нередко приводящую к артрозу, ревматизму.

Многие переживают по поводу своей недостаточной «гибкости» особенно эти переживания усугубляются советами людей с повышенной гибкостью суставов (а их 30%) и позвоночника «развивать гибкость», чтобы наклоняться как можно ниже, уметь выгибать суставы для предотвращения якобы их старения.

Многим нормальным детям наносят глубочайшую психологическую травму, когда проверяют «гибкость». Требование достать руками до пола, сгибаясь в позвоночнике, может расцениваться исключительно как тест на гипермобильность. Но никак не проверка физиологической «гибкости». Многих девочек, которые не могут «дотянуться» до пола руками неумные тренеры и хореографы называют негибкими и «не годными». С такими тренерами надо расставаться немедленно, если, конечно же, вы не стремитесь вырастить из своего ребенка «настоящего» спортсмена, поломав при этом его тело.

Сложнее с учителями физкультуры в школах. Возможно, именно вам с ними придется проводить обучающую работу. Покажите им эту книгу, постарайтесь объяснить, что законно считаете своего ребенка нормальным, что не стремитесь развивать «гибкость», а хотите сохранять и укреплять здоровье ребенка.

Гипермобильность во всех или нескольких суставах является следствием слабости связочного аппарата. Самый частый симптом: умение выполнять упражнения, требующие необычной гибкости (“мостик”, “лотос”, “шпагат”, почесывание за ухом пальцами ноги и пр.). А именно этого ТРЕБУЮТ от обычных детей даже на уроках физкультуры в школе!

Да, действительно, при тугоподвижности такая гимнастика нужна для сохранения подвижности. Например при анкилозирующем спондилите (болезнь Бехтерева), контрактурах суставов. При этих болезнях суставы теряют подвижность, иногда даже срастаются. Но и в этом случае упражнения на растягивание не являются панацеей. Необходимо комплексное, системное восстановление организма, основанное на соединительнотканной теории медицины и биологии, а не на устаревших давно представлениях.

Но зачем гимнастика на растягивание относительно нормальному человеку, с хорошим, относительно слаженным позвоночником? Особенно хотим вам предостеречь от растягивания на турнике. НЕ делайте этого упражнения. А советы врачей «лечить» межпозвонковую грыжу покоем, то есть полугодичным лежанием, не приведут к выздоровлению, а лишь к ухудшению состояния позвоночника в дальнейшем.

Читайте также:  Болевые синдромы в неврологической практике голубева

А.А. Алексеев, Н.В. Заворотинская

Опубликовал Константин Моканов

Источник

Интервью: Ирина Кузьмичёва

НАУКА ДВИЖЕТСЯ ВПЕРёД — ВПОЛНЕ ВОЗМОЖНО, ЧТО В БУДУЩЕМ мы сможем редактировать геном человека и это позволит бороться с наследственными заболеваниями. Но, к сожалению, сегодня ещё есть болезни, которые сложно диагностировать и невозможно вылечить. Александра Б. рассказала нам о жизни с одной из них — синдромом Элерса — Данлоса.

Диагноз и сериал «Кости»

Синдром Элерса — Данлоcа (СЭД) — это генетическое заболевание соединительной ткани. Его вызывают дефекты в синтезе коллагена — важнейшего белка мышц, кровеносных сосудов, костей, хрящей и сухожилий, наружных покровов всех органов. Коллаген «склеивает» ткани, придавая им силу и эластичность — «ломаный» коллаген не выполняет свои обязанности. Этот же белок в виде ампул или инъекций не помогает: организм не знает, что такое «нормальный» коллаген, не способен его вырабатывать и усваивать. Связки не поддерживают суставы — из-за этого происходят вывихи. Позвоночник не фиксируется на месте — в результате появляется искривление. Чаще всего людей с этим синдромом объединяет хрупкость сосудов, повышенная гибкость суставов и невероятная эластичность кожи, почти как у Мистера Фантастика. А ещё — постоянная боль.

С детства у меня болит спина. Родители водили меня к лучшим хирургам, ортопедам, остеопатам, но все говорили: «У вас искривление позвоночника, ходите на плавание». Без достаточных обследований мне назначали лечение, которое только вредило. Например, физические упражнения не учитывающие, что у меня есть протрузии (это первая стадия формирования грыж межпозвонковых дисков), — а они могут привести к грыжам. Или массажи, стимулирующие приток крови к пояснице, что запрещено при эндометриозе (о том, что у меня есть и он, я узнала случайно всего полгода назад — хотя регулярно на протяжении многих лет посещала гинекологов и упоминала боли и другие симптомы). Практически каждый врач упрекал, меня или родителей, что мы не уследили за моим здоровьем и довели до такого состояния. Однажды хирург в районной больнице на вопрос, что мне делать со спиной, ответил: «Ничего. Ждите годы боли». 

Осенью 2016 года я оказалась на приёме у одного из лучших вертебрологов (специалист по заболеваниям позвоночника. — Прим. ред.) Латинской Америки. Я встречалась с мексиканцем и часто к нему летала; он знал, что у меня всё время болит спина, а в России я не могу добиться обследования, и записал к специалисту. За два дня там я узнала о своём состоянии больше, чем за двадцать лет здесь. После осмотра и нескольких рентгеновских снимков вертебролог составил список обязательных обследований: магнитно-резонансная томография, компьютерная томография и другие.

Всё выяснилось год назад совершенно случайно, благодаря сериалу «Кости».
Там у одной из жертв был синдром
Элерса — Данлоса — и такие же симптомы, как у меня

Вернувшись в Москву, я три месяца пыталась получить направление на МРТ. Когда невролог назвал опытнейшего мексиканского вертебролога дураком, моё терпение лопнуло. Я пошла к заведующей больницы, но она сказала, что я никогда не получу направление на МРТ позвоночника, потому что им запрещено назначать такой объёмный анализ. Только после того, как я без сил разрыдалась, она сжалилась надо мной и дала направление на томографию одного отдела позвоночника, хотя мне нужно было обследовать четыре. После этого я никогда больше не пользовалась бесплатной медициной.

Всё выяснилось год назад совершенно случайно, благодаря сериалу «Кости». Там у одной из жертв был синдром Элерса — Данлоса — и такие же симптомы, как у меня. Я удивилась сходству, почитала о болезни в интернете и записалась к генетику в Москве — единственному российскому специалисту, который посещает международные конференции, посвящённые СЭД. Я пришла на приём с папкой анализов и заключений всех возможных специалистов. Врач их изучила, спросила о заболеваниях родственников, осмотрела меня и подтвердила моё предположение, поставив диагноз «синдром Элерса — Данлоса». С одной стороны я испытала облегчение: наконец я знаю, что со мной, мне будет легче контролировать болезнь. С другой — диагноз звучал как приговор, поскольку СЭД неизлечим. Генетик утешила, что с возрастом гипермобильность уменьшится. Но, к сожалению, другие хронические болезни, появившиеся из-за синдрома, никуда не денутся. 

Жизнь с синдромом

Вероятность наследования синдрома Элерса — Данлоса — пятьдесят процентов; такая невесёлая лотерея. Скорее всего, он есть у моей матери: у неё те же проблемы и боли, но она не обследовалась. Есть шесть типов синдрома Элерса — Данлоса, каждый отличается мутацией определённых генов. Например, у людей с классическим типом невероятно эластичная и растяжимая кожа, а у людей с сосудистым — до того хрупкие сосуды, что может доходить до разрыва артерий.

Читайте также:  Синдром когда нет рук и ног

У меня гипермобильный тип СЭД — такой встречается у одного из десяти-пятнадцати тысяч человек. С ним можно легко повредить любой сустав: пальцев, коленный, челюстной. Учёные всё ещё не нашли ген, отвечающий за мутацию в этом случае, а значит, болезнь невозможно выявить с помощью тестов. Вероятность, что синдром будет у моих детей, тоже примерно пятьдесят на пятьдесят, но мне кажется, даже выше: читала в англоязычных группах, что практически у всех людей с синдромом он передался детям. Плюс при СЭД беременность и роды проходят крайне тяжело — об этом мне рассказывал генетик, но я слушала вполуха, так как не планирую заводить детей. 

Синдрому Элерса — Данлоса сопутствуют заболевания всех органов, где есть соединительная ткань, а также другие проблемы, связанные с функциями этих органов. У меня хроническое воспаление сухожилий ног, хронические головные боли и хронический отит, эндометриоз, искривление позвоночника с протрузиями и деградацией межпозвоночных дисков. Есть проблемы с желудочно-кишечным трактом, слухом, сосудами, кожей: раздражения, покраснения, реакция на холод и жару, вечная сухость, постоянные высыпания, шрамы даже от царапин.

Людям с моим диагнозом свойственны депрессии из-за хронической боли: тяжело её терпеть и осознавать, что с годами будет только хуже

Каждый день у меня болят голова, шея и поясница — из-за искривления позвоночника и неправильного распределения нагрузки при ходьбе. Болят голеностопные суставы из-за слишком высокой подвижности, регулярно возникают травмы. Я не могу ходить без стелек даже дома, иначе выворачиваются ноги.

Из-за неправильного развития соединительной ткани пришлось выравнивать зубы. А ещё у меня аллергия на бессчётное количество веществ: антибиотики, красители, консерванты. Из-за синдрома хронической усталости я не могу осилить даже это интервью — молодой человек печатает ответы под диктовку. Иммунитет тоже ни к чёрту: за двадцать два года у меня были и бронхит (его было непросто вылечить без антибиотиков), и ангина, и аутоиммунное заболевание, и множество других состояний. Людям с моим диагнозом свойственны депрессии из-за хронической боли: тяжело её терпеть и осознавать, что с годами будет только хуже. 

Список моих болезней постоянно пополняется. Больше полугода назад при очередном обследовании я заметила, что у меня плохие результаты анализа крови и показатели всё ухудшаются. С тех пор пытаюсь выяснить, в чём дело. Мне кажется, я обошла уже всех более-менее хороших врачей в Москве — но никто не знает особенности пациентов с СЭД, а их нужно обязательно учитывать, чтобы правильно поставить диагноз. Поэтому мне никто не может помочь или хотя бы направить на нужные анализы. А чаще всего врачи просто не верят, что синдром вообще у меня есть — хотя я всегда ношу с собой заключение генетика. Постоянное хождение по врачам сводит с ума. 

Ограничения и преодоления

В отличие от США, Великобритания, Франции, Мексики и других стран, в России с синдромом Элерса — Данлоса не дают инвалидность, ни по одному из сопутствующих заболеваний тоже. Государство не помогает, добиться вменяемого лечения или обследований я не могу. У меня столько болезней, что лишних денег нет, и я была бы рада не платить по десять тысяч за анализы крови. Или иметь возможность парковаться на местах для людей с инвалидностью, которые расположены ближе ко входу в здание — даже такая малость помогает, когда нужно куда-то добраться во время болевого приступа. Уже год безуспешно пытаюсь найти врача, который мог бы меня вести, помогать и корректировать лечение сопутствующих заболеваний. Но в России только два или три специалиста-генетика по СЭД. Русскоязычных групп поддержки нет, так что я состою в англоязычных группах в фейсбуке. 

СЭД дарит не только боль, но и гиперчувствительную реакцию на неё: даже такая незначительная вещь, как, например, сдача крови, сводит меня с ума. В детстве это было особенно тяжело. Боль забирает всю энергию: любое действие стоит огромных усилий. От сильных приступов тошнит, сбивается дыхание, кружится голова, трудно говорить. Иногда таблетки частично снимают состояние, но чаще всего нет. Я всегда ношу с собой полный комплект: обычные обезболивающие препараты, очень сильное обезболивающее для критических ситуаций, несколько видов миорелаксантов.

Читайте также:  Синдром отличника у ребенка 5 лет

Некоторые вещи я не могу делать в принципе, так как они приносят сильнейшую боль: долго убираться, нести продукты домой из магазина, двигать и перекладывать вещи, доставать что-то с верхних полок. Есть дела, которые иногда удаются, иногда нет — это готовка, загрузка посудомоечной машины (без которой мне очень тяжело), стирка. Если выпадает хороший день, я стараюсь сделать чуть больше, чем обычно. Но всегда слежу за нагрузкой — недавно я несколько часов разбирала одежду в шкафу, а потом неделю не могла встать с кровати. Из хорошего: все мужчины, с которыми я была в отношениях, всегда брали большую часть домашней работы на себя. 

Боль забирает всю энергию: любое действие стоит огромных усилий. От сильной боли тошнит, сбивается дыхание, кружится голова, трудно говорить

Моя жизнь состоит из ограничений и преодолений. Постоянно приходится себя контролировать, чтобы не травмироваться. Мне нельзя посещать бани и сауны, бегать и делать всё, что даёт сильную нагрузку на позвоночник. В детстве я занималась конным спортом и всегда мечтала вернуться к нему, но мне это запрещено. Несколько лет я занималась йогой, преподавателей удивляла моя гибкость — она свойственна СЭД. Люблю плавать, и сейчас это единственное, что помогает мне уменьшить боль. Поднимать тяжёлые предметы, наклоняться, долго ходить — не для меня. Ещё пять лет назад я обожала многочасовые прогулки по городу, сейчас это невозможно: почти сразу появляется сильная боль в спине, которая не проходит несколько дней.

По первому образованию я юрист, но несколько лет назад сменила профессию и получила ещё один диплом — преподавателя русского как иностранного. Причин было много, но толчком послужило и то, что у юристов сидячая работа. А я не могу долго сидеть: начинает сильно болеть спина. Теперь я занимаюсь тем, что люблю, и при этом могу уделять достаточно времени здоровью. Я очень люблю работать, и не представляю своей жизни без этого, но мне нужно чётко расставлять приоритеты. Как преподаватель, я сама составляю расписание, учитывая время на тренировки. Минимум два-три раза в неделю хожу в бассейн, также занимаюсь дома или в зале по специальной программе. Если работаю в первой половине дня, вторую отвожу под спорт и отдых.

Быть на виду и общаться с людьми в моменты боли неизбежно. На работе мне необходимо постоянно выглядеть заинтересованной и энергичной — с хронической болью это тяжело. Тогда я принимаю лекарства и работаю дальше. Я научилась выражать эмоции, которые не испытываю. Коллеги уверены, что я всегда в хорошем настроении, хотя на самом деле в моменты боли оно бывает редко. Друзья знают, как я себя чувствую, но, мне кажется, думают, что я приукрашиваю, и не догадываются, насколько мне плохо. Здоровому человеку действительно тяжело понять, что я испытываю.

Благодаря моему состоянию у меня отличная сила воли: могу встать рано утром в выходные, чтобы поехать на тренировку, заставить себя сделать что-то нужное, даже если не хочу

Больше всего меня пугает, что с возрастом проблемы с позвоночником будут только ухудшаться: из-за искривления нагрузка распределяется неправильно и естественный износ ускоряется — может образоваться грыжа межпозвонкового диска или случиться защемление нерва, если не заниматься лечебной гимнастикой. Страшно думать, что будет через двадцать лет, если уже сейчас я чувствую себя плохо. 

С другой стороны, этот страх мотивирует делать что-то сейчас: заниматься разрешёнными видами спорта, работать, путешествовать. Как и в любой ситуации, в жизни с хроническим синдромом есть не только негатив. Благодаря моему состоянию у меня отличная сила воли: могу встать рано утром в выходные, чтобы поехать на тренировку, заставить себя сделать что-то нужное, даже если не хочу. Я чётко понимаю, когда мне надо отдохнуть и расслабиться, чтобы почувствовать себя лучше, а когда я просто ленюсь. Из-за регулярных тренировок у меня сильное, натренированное тело, я умею работать над собой. А из-за того, что я периодически плохо себя чувствую, я не откладываю на потом что-то важное и интересное. Если я хочу научиться новому, я сразу же это делаю. Например, недавно пошла на латиноамериканские танцы. Ещё синдром научил меня относиться легче к жизни и себе: у всех есть особенности — и мои делают меня лишь сильнее.

Фотографии: salita2010 — stock.adobe.com (1, 2, 3)

Источник