Катерина скорсоне дочь синдром дауна

Катерина Скорсоне (родилась 16 октября 1981 года) – канадская актриса. Она наиболее известна по роли доктора Амелии Шеперд в медицинской драме ABC «Анатомия Грея» (2010–2013 гг.) И ее побочных продуктах « Частная практика» (2010–2013) и Станция 19 (2018 – настоящее время). До этого она дебютировала как ребенок-актер в канадской детской программе Mr. Dressup . Она также появилась в нескольких фильмах, включая « Край тьмы» 2010 года и «Ноябрьский человек» 2014 года . Среди других телевизионных фильмов – Джесс Мастриани в фильме « Пропавший без вести» , Кэлли Уилкинсон в фильме «Авария» и Элис Гамильтон в фильме «Элис» .

Ранний период жизни

Скорсоне родился в Торонто , Онтарио . Она – средний ребенок из пяти детей в семье. Ее отец Антонио Бруно Скорсоне – социальный работник, а мать Сюзанна Розелл Скорсоне – социальный антрополог. Она наполовину итальянского происхождения. Среди ее четырех братьев и сестер: старшие сестры-близнецы (род. 1977), в том числе Франческа, служившая капелланом в канадских вооруженных силах в звании майора, а также младшая сестра и брат. Она училась в Академии искусств Кардинала Картера в Торонто, где снялась в Оклахоме! и несколько других постановок, а также альтернативная школа Subway Academy II. Кроме того, она приняла участие в Тринити – колледже в Университете Торонто , по специальности литературоведения и minoring в философии, и в 2005 году закончила ее изучает там.

Карьера

Первые выступления Скорсоне на телевидении были постоянными гостями в детстве в канадском детском телешоу Mr. Dressup, начиная с восьмилетнего возраста. В 1998 году она была роль в одной партии CBC Radio «S Тайна проекта под названием Peggy Делани , как янтарь, отчужденной пятнадцать-летней дочери , которая приходит от Ванкувера , чтобы остаться со своей мамой на срок школе в Торонто.

Scorsone был ее прорывом после посадки ведущей роли в продолжительности жизни серии криминальной драмы Missing , с 2003 по 2006 году она играла роль Джесс Mastriani, молодой женщина , которая видит пропавшую без вести в видениях. После того, как Джесс спасла нескольких пропавших без вести, она присоединилась к ФБР , где вокруг нее был сформирован специальный отряд для поиска пропавших без вести. В 2009 году она снялась в роли Элис Гамильтон на Showcase минисериале Элис , которая позже транслировалось на Syfy в Америке.

В 2010 году Скорсоне присоединилась к актерскому составу драматического сериала Шонды Раймс « Частная практика» в повторяющейся роли доктора Амелии Шеперд , сестры Дерека Шепарда из «Анатомии Грея» . Она была выбрана после того, как Эрик Штольц , который руководил одним из эпизодов шоу, услышал о роли Амелии и вспомнил Скорсоне по работе с ней в « Мой ужасный год»! Он упомянул ее Шонде Раймс и прокомментировал сходство Скорсона с Патриком Демпси (актером, играющим Дерека Шепарда). По состоянию на июль 2010 года Скорсоне был назначен постоянным участником частной практики . Она появилась в третьем эпизоде седьмого сезона из Анатомии Грея , где Амелия и Дерек начали уладить свои разногласия.

В марте 2014 года Скорсоне вернулся в «Анатомию Грея» после 2-летнего отсутствия в качестве постоянной приглашенной звезды. В июне того же года было объявлено, что она получила статус регулярного сериала в одиннадцатом сезоне шоу .

Личная жизнь

Скорсоне вышла замуж за Роба Джайлза из The Rescues в Торонто в июне 2009 года. У них есть три дочери: Элиза Джайлз, родившаяся 6 июля 2012 года, Палома «Пиппа» Джайлс, родившаяся 8 ноября 2016 года, и Люсинда «Счастливчик» Джайлз, родившаяся поздно вечером. 2019.

Ее первая беременность была написана в сюжет своего персонажа в сезоне 5 из частной практики , ее вторая беременность не была показана в Анатомии Грей и ее третья беременность была написана в сюжет своего персонажа на сезон 16 из Анатомии Грея .

Она стала откровенным защитником детей, рожденных с синдромом Дауна и другими когнитивными нарушениями, с момента рождения ее второй дочери Пиппы, которая родилась с этим расстройством. 14 ноября 2020 года она получит награду Куинси Джонса за исключительную пропагандистскую деятельность от Global Down Syndrome Foundation.

В мае 2020 года пара подала на развод после десяти лет брака.

Фильмография

Ссылки

внешняя ссылка

• Официальный сайт
• Катерина Скорсоне на IMDb

10 звездных родителей, которые растят особенных детей

Если в семье рождается ребенок с особенностями развития — для родителей это становится настоящим испытанием. Мало кому удается справиться с этим и достойно воспитать чадо. Однако этим звездам удалось сделать невозможное! Они не только не отказались от своих детей, но и сумели стать примером для других родителей с подобной проблемой.

Эвелина Бледанс и Сёма

Младший сын известной актрисы родился с синдромом Дауна. Бледанс не отчаялась, а вплотную занялась воспитанием малыша. Как итог — четырехлетний Сёма стал самым известным в России «солнечным» ребенком. Сёма радует родителей своими достижениями, ведь он научился читать в возрасте трех с половиной лет. С ума сойти, ведь не каждому здоровому ребенку это под силу! Сама же Эвелина — почетный посол фонда «Даунсайд Ап», который поддерживает семьи, где растут дети с синдромом Дауна.

И как не восхищаться такими людьми?

Ирина Хакамада и Маша

Ирина Хамада воспитывает дочь с синдромом Дауна. В свои 17 лет Марии довелось пережить многое — несмотря на врожденную болезнь, она еще и поборола лейкоз крови. Несмотря на все испытания, Мария растет умным ребенком, занимается танцами, рисованием, плаванием. Она часто проводит время с мамой, их вполне можно назвать лучшими подругами.

Лолита и Ева

Врачи долго не могли поставить диагноз дочери Лолиты, Еве. Ей приписывали и ДЦП, и синдром Дауна, но потом определились — аутизм. Болезнь ничуть не помешала девочке жить полноценной жизнью — она общается со сверстниками, ходит в школу, занимается плаваньем и свободно говорит по-английски! Лолита приложила все усилия для того, чтобы девочка росла счастливой. Однажды Ева даже приняла участие в показе мод вместе со звездной матерью. Какие же молодцы!

Данко и Агата

У жены Данко, Натальи, были очень тяжелые вторые роды, из-за которых их младшая дочурка Агата родилась с диагнозом «ДЦП». Отказаться от малышки родителей уговаривали не только врачи, но и мать певца, из-за чего у них сильно испортились отношения. Однако пара решила оставить малышку. Сейчас Агата уже радует родителей своими успехами: она следит глазами за предметами и держит головку, а с ее диагнозом это победа!

Колин Фаррел и Джеймс

Я бы никогда не подумала, что и этот актер воспитывает особенного ребенка. Его сыну не повезло — врачи изначально поставили ему неправильный диагноз и время для эффективной реабилитации было упущено. Сейчас Колин знает, что у мальчика редкая форма аутизма. Однако актер не падает духом, а активно борется с болезнью сына. Он даже стал одним из учредителей центра по изучению этой разновидности аутизма.

Федор Бондарчук и Варвара

У дочери Федора и Светланы Бондарчук ДЦП. Для того чтобы девочка имела больше возможностей для лечения и реабилитации, Варвару отправили жить за границу. Ведь Россия, по словам Светланы, не приспособлена для проживания таких особенных детей, как ее дочь.

Константин Меладзе и Валерьян

О том, что у младшего сына Валерия Меладзе от первого брака аутизм, пара узнала, когда мальчику было 3 года. Долгое время бывшие супруги не говорили прессе об этом. Несмотря на развод, оба родителя принимают активное участие в воспитании ребенка.

Сергей Белоголовцев и Евгений

Евгений Белоголовцев не мог ходить из-за ДЦП до 6 лет. Но родители постарались, чтобы их сын не был изолирован от общества и рос вместе с обычными детьми. Сейчас парень работает ведущим на радио, занимается лыжным спортом и ведет жизнь совершенно обычного человека.

Тони Брэкстон и Дизель

О том, что сын певицы болен аутизмом, стало известно, когда мальчику было 3 года. Сначала звезда обвинила врача в том, что он не смог диагностировать болезнь раньше, но потом взяла себя в руки и активно занялась лечением сына. Сейчас Дизель ходит в обычную школу, правда, с собственным помощником. Тони Брэкстон сейчас является представительницей организации по проблемам аутизма.

Анна Нетребко и Тьяго

В трехлетнем возрасте сыну Нетребко врачи поставили диагноз «аутизм». Для того чтобы дать малышу больше возможностей для развития, Анна переехала в США и наняла для Тьяго специалистов. Сейчас малыш учится в специальной школе.

Какие же они молодцы! Эти родители не просто не сдались в сложной ситуации, а стали примером для всех родителей с похожей проблемой, и это действительно вызывает уважение. Ставь «Лайк», если тоже восхищаешься такими людьми.

Использованные источники: do-slez.com

СТАТЬИ ПО ТЕМЕ:

  График синдром дауна

  На какой недели делать узи на синдром дауна

  Анализ для проверки синдрома дауна

  Синдром дауна по тесту хгч

  Анализ на хгч синдром дауна

Ирина Хакамада о том, как она вырастила дочь с синдромом Дауна

Экология жизни. Люди: О том, что у меня родится особенный ребенок, я узнала на пятом месяце беременности. Мне тогда очень помог мой муж. Он все изучил, съездил на симпозиумы в Австралию и в Англию, поговорил с родителями и врачами и сказал мне: «Ир, это офигенные дети, все, что про них говорят у нас, — чушь».

Мы с ней подружки

Ирина Хакамада о том, как она вырастила дочь с синдромом Дауна, и как сделать, чтобы в семье все были счастливы или хотя бы довольны.

О том, что у меня родится особенный ребенок, я узнала на пятом месяце беременности. Мне тогда очень помог мой муж. Он все изучил, съездил на симпозиумы в Австралию и в Англию, поговорил с родителями и врачами и сказал мне: «Ир, это офигенные дети, все, что про них говорят у нас, — чушь».

Тогда я уехала рожать в США. Американцы считают, что все дети могут быть счастливыми, тем более с синдромом Дауна, потому что эти дети не умственно отсталые, у них просто по-другому работает мышление, — больше развито воображение, и меньше развита логика. Они с удовольствием общаются с людьми, и у них отсутствует ген агрессии, — это 100% позитива и доброты, они любят всех, кто протягивает к ним руки. В Штатах многие люди с синдромом Дауна учатся, работают, женятся и рожают собственных детей.

В России, к сожалению, ситуация кардинально другая. Через несколько месяцев после родов я вернулась домой и поняла, что атмосфера здесь варварская. В те времена, в конце 1990-х, даже говорить о таких детях было нельзя, тем более не было никаких фондов или центров помощи. Были только отдельные люди. Нам повезло, мы нашли удивительную женщину, врача-дефектолога, Елену Антоновну Стребелеву. Она посвятила проблеме детей с синдромом Дауна всю свою жизнь, все свои педагогические разработки. В Советском Союзе ее тема не пользовалась поддержкой, но она упорно на ней стояла.

Елена Антоновна с двух лет начала заниматься с моей дочерью, и та стала социально адаптированной, стала разделять проблемы внешнего мира, а не только делать то, что ей хочется. Иногда эти дети слишком взрослые, пятилетний ребенок может дать диагноз семейным отношениям как мудрая провидица. Но в текущей жизни им плевать на все. Маленький ребенок может прийти в компанию взрослых людей, познакомиться с кем-то, кто ему понравился, и не давать ему целый вечер общаться ни с кем другим.

В воспитании дочери я прошла все стадии разочарования и отчаяния. Приходилось все время крутиться, искать преподавателей, искать инклюзивы. Я нашла школу с инклюзивным образованием, но вскоре поняла, что это хорошо только для социализации, знаний там ноль. Учителя не обращают на особенных детей внимания, они просто сидят, а одного тьютора, который занимается адаптацией, недостаточно. Образование дают только инклюзивные школы англо-саксонского типа, где у каждого ребенка есть свой тьютор, он сидит рядом с ребенком и на каждом уроке адаптирует весь материал. Без этого у таких детей все пролетает мимо.

Самое сложное, — замотивировать таких детей на долгий проект. Они упорно делают только то, что им нравится. Если им не нравится, они начинают хитрить так, как обыкновенный ребенок не способен. Дочь мне может позвонить и сказать: «У меня упало давление, я в полуобморочном состоянии, и мне срочно надо ехать домой». Только чтобы не идти куда-то. Чтобы ее замотивировать, я использую собственный пример: «Тебе нравится, что я известна на всю Россию, ты везде хвастаешься, что я бывший политик, что я лекции читаю. Ты понимаешь, какой это труд? Я постоянно работаю. Ничего просто так не дается».

Когда она выросла, я поняла, что у нее мудрость взрослого человека, превышающая мою. При этом мы с ней подружки. Это девочка, которая копирует, как я одеваюсь, которая хочет быть красивой, которая рассуждает о мальчиках, о любви, о женитьбе. Я ей дала кучу книг, я от нее ничего не скрываю, как рождаются дети, например.

Мы с ней очень весело проводим время, она меня понимает, я понимаю ее. Правильно говорят все родители таких детей: «Прекратите их жалеть и с ними сюсюкать! Нужно общаться как со взрослыми». Мы идем, например, на пляж, и я понимаю, что забыла очки. А у меня, вообще-то, минус пять. И я говорю: «Я ничего не вижу, так что все на твоей ответственности. Если ты меня через дорогу не переведешь, мы обе убьемся».

В свое время я потратила прорву денег на помощников, но у меня они были, а у многих этих помощников нет. Сейчас общество, наконец, открылось по отношению к особенным детям, появляются удивительные проекты и фонды, например, «Даунсайд Ап», который помогает адаптироваться родителям и маленьким детям. Но не менее важно заниматься с детьми и потом, когда они вырастают и становятся личностью.

Сейчас моей дочери 18, и помимо бассейна и художественной школы она занимается в театре «Открытое искусство», играет главную роль в спектакле «Золушка». У нее там даже появился жених, который играет принца. Еще она ходит в творческий центр «Круг», где занимается керамикой и пластикой, и на мероприятия фонда «Лучшие друзья». Это фонд, который создала американка, блестяще говорящая на русском языке и посвятившая всю жизнь адаптации взрослых детей с особенностями. Она придумала программу, в которой с детьми работают студенты-волонтеры, сдвинутые на этой теме и одновременно работающие над своими научными проектами. У дочери там появилась подруга, студентка второго курса. И это очень здорово, потому что друзей-ровесников таким детям найти очень трудно. Даже в школах с инклюзивным образованием обычные дети детей с особенностями игнорируют. Они вежливые, они улыбаются, их воспитывают, но дружить-то никто насильно не будет.

Центры, которые помогают семьям с синдромом Дауна, безусловно, нужны. Они могут дать методику, объяснить, как справляться с трудностями, вдохновить на полноценную жизнь. Еще они могут предоставить волонтерскую помощь. Точно так же нужны центры по адаптации подростков и по созданию системы профессионального обучения, а также по созданию рабочих мест.

Такие проекты начали появляться только в последние два-три года. Так, моя дочь сейчас учится в специальном колледже, там есть програм?