Кто усыновил ребенка с синдромом дауна

Валентина говорит, что их главный с мужем жизненный девиз: «Многодетная семья – это образ жизни, мысли, чувств». Когда Валентина родила шестого ребенка, Ангелину, врачи поставили малышке диагноз – синдром Дауна.

«Когда родилась Ангелина, я испытала некий шок, – рассказывает она. – Непонимание. Но меня сильно поддержали старшие дети, которые зашли в интернет, и мы все вместе с ними собирали информацию о синдроме Дауна. Наверное, мы увидели в этом некий знак: если однажды примем решение взять в семью приемного ребенка, то он тоже должен быть с таким синдромом».

Вскоре супруги обратились в фонд «Даунсайд ап», сотрудники которого помогли литературой, советами. А вся семья вместе оказала мощную психологическую поддержку друг другу. Перед тем как взять Лизу и Вику, родители посоветовались со старшими детьми, спросили их мнение. Дети согласились.

«Когда нам принесли Лизу, она вцепилась в меня»

Валентина с Михаилом изучали базы данных, проходили обучение в Школе приемных родителей в Люберецком районе Московской области. В базе данных они увидели фотографию Лизы. Она была родом из Крыма.

«Лиза мне сразу же запала в душу, как только увидела ее фото, – говорит Валентина. – В итоге мы с мужем окончили ШПР и полетели в Крым. Я получила одобрение опеки, и ощущение было сродни положительному тесту на беременность. Психологически я ощущала появление еще одного ребенка в семье. Было настроение: скорее бы увидеть ее, но при этом было страшно, как пройдет первое знакомство. И вот Лизу нам выносят. Крохотная: в 2 года она весила 6 килограммов. Совсем малюсенькая. Я заплакала, муж прослезился. Она сидела в манеже, никто ей не занимался. Когда ее нам принесли, Лиза вцепилась в меня. Настолько ей необходима была ласка и тепло. Мы подписали документы и забрали девочку».

Пока супруги Никулины были в Крыму, им позвонил биологический отец Лизы и предложил встретиться.

«Он вместе с супругой хотел посмотреть на нас, – объясняет его просьбу Валентина. – Дело в том, что девочку должны были забрать американцы в семью, но на тот момент Крым стал российским, и на эту территорию распространился закон о запрете усыновления гражданами США. Кровные родители Лизы пришли посмотреть, кому и в какие руки девочка попала. Мы встретились, поговорили. Нам активно помогали Фонды «Ванечка» и «Измени одну жизнь».

«Вика сказала громко: «Это моя мама!»

В течение полугода родители и их родные дети вместе с Лизой проходили адаптацию, привыкали друг к другу, после чего отправились за второй девочкой – в детский дом в Кузьминках.

«В детдоме проходил День открытых дверей, где мы встретили Вику. Для своего диагноза (синдром Дауна) она была хорошо развита: и физически, и речь хорошая, и одевалась Вика самостоятельно. Когда мы пришли вместе к нам в дом, Вика меня обняла и сказала остальным нашим детям громко: “Это моя мама!” Все, конечно, буквально обалдели».

У детей с синдромом Дауна другая система координат

«Дети с синдромом Дауна медленнее развиваются, у них другая система координат, – рассказывает Валентина. – Если норма учиться ходить идет в годик, то они идут в два. Говоря о темпах все надо умножать на два. Развитие будет, только чуть медленнее. Речь является для детей с синдромом Дауна слабым звеном. Но Вика, Лиза и Ангелина ходят в обычный детский сад, где занятия проходят в обычном режиме».

Все образовательные моменты родители стараются обыгрывать в быту. «К примеру, накрываем на стол, и я говорю: «Сейчас Вика принесет нам ложки». В этом упражнении идет понимание речи: дети понимают, что идет за ложками именно Вика, а не Лиза и Ангелина. Девочки любят загружать посудомойку, сортировать тарелки. Это происходит естественно. Таким образом бытовые вещи превращаются в тренинговые, как и велят профессионалы».

«Никогда не сдавайтесь»

«Если есть хотя бы мысль, которая вас поддерживает, то надо идти в этом направлении. Поймите, дети с синдромом Дауна очень не защищены и острее остальных нуждаются в родителях. Они не должны завершать свою жизнь в ПНИ», – уверена Валентина.

Ким стала мамой девочек-сирот, но далеко не все приняли тот факт, что молодая женщина взяла в семью двоих детей с синдромом Дауна.

Ким говорит, что просто ее привычный мир столкнулся с иным миром. В интервью фонду «Измени одну жизнь» она рассказывает о радостях воспитания, о дорогах к дочерям и пути с ними, а также о том, что главное — когда дети дома.  

Радости

Самое радостное для меня — видеть, что у моих девочек что-то стало получаться. В момент, когда получается, они абсолютно счастливы. Они обе очень талантливые, упорные, целеустремленные, с характером таким, что иногда не ясно, как в таких малышах столько внутренней силы. Поэтому радуюсь я постоянно.

До удочерения Агаты Ким ходила к психологу, чтобы узнать, что дает ей ресурс, и научиться этот ресурс поддерживать.

Как-то я пробовала написать список того, чему научилась Агата за год дома — и это огромный список, я писала и писала, а умения все не заканчивались.

Читать также — 5 шагов к принятию ребенка в семью

Когда их стало двое, еще больше радуюсь — теперь повторять можно не только за мной, но и друг за другом — учатся они очень быстро.

Радуюсь, когда Агата поет песни и танцует, когда Фаина вытягивает губы трубочкой и говорит: «Бюбюбю», когда вдруг встает без опоры посреди комнаты, когда одна из них обнимает меня и другая сразу тоже хочет обниматься, когда они играют вместе, когда Агата кладет голову Фаине на колени, и та гладит ее по волосам очень бережно.

И обе они смеются, им хорошо, спокойно и радостно. Миллион таких моментов в наших днях!

Мне туда не надо

У меня большая семья, но обычно, когда задают вопрос про то, воспитываю ли я девочек одна, имеют в виду мужа. Нет, мужа у меня нет. У меня есть мама, отчим, 4 брата и другие близкие люди, с которыми мы не связаны каким-то кровным родством.

Девочки постоянно радуют маму своими новыми открытиями и  успехами.

Недавно мы с Фаиной лежали в больнице. До этого раза она лежала там одна, потому что еще жила в детском доме. Поэтому вопросов ко мне было много — почему вы решили удочерить именно ее, почему ребенок с синдромом Дауна, а где вы живете, а как вы решились, что, и старшая тоже с синдромом?

И как-то одна врач спросила: «А как муж относится?» И когда я ответила, что он никак не относится, потому что мужа нет, она сделали скорбное лицо и произнесла нараспев: «О-о-о-о-о, неполная семья».

В этот момент я явно разочаровала чужого мне человека. От таких вопросов у меня всегда недоумение, я даже немного смеюсь внутри — не люблю стереотипы, жизнь такая разная, люди живут, такие разные судьбы, если они живут их так, как хотят сами — и это прекрасно.

Не понимаю, зачем ходить туда, куда кому-то, а не мне, надо)

Ресурс

Мне повезло, что у девочек довольно четкий график дня, я очень старалась, чтобы он был таким. Думаю, так им комфортнее и проще, есть стабильность. И мне проще тоже, само собой.

Поэтому у меня есть утреннее одиночество с кофе, я могу работать в их дневной сон или вечером, когда они уснут. В основном, я отдыхаю в смене деятельности – задач, конечно, очень много.

Думаю, я довольно крепкий человек. Еще до удочерения Агаты, я ходила к психологу, и это дало мне возможность многое понять, во многом разобраться, узнать, что дает мне ресурс, и научиться этот ресурс поддерживать в нужный момент.

Читать также — Особый ребенок ищет семью: Синдром Дауна. Что нужно знать родителям

Сейчас я довольно автономная система, серьезных спадов у меня не бывает. Но если вдруг будет тяжело, пойду опять к психологу.

Пока мне хватает блога в Инстаграме, где я могу написать о том, что меня волнует. Проговаривание всегда дает мне сил.

Правильный путь

Иногда я думаю о том, как интересно складывается моя жизнь. Именно сейчас, когда у меня есть девочки, я понимаю, что иду правильным путем. Ощущаю всех нас на своих местах — от этого мне очень спокойно жить.

Я вижу, что у Агаты огонь внутри, она ураган — но это так логично, так и должно быть. Я выбрала ее по фото другой девочки, но когда увидела впервые, сразу поняла, что это мой ураган — хватать и бежать.

Фаина спокойная, аккуратная, очень внимательная. Мой путь к ней был сложным — и до того, как я все точно про нее решила, и, тем более, после.

Фаина — первый день дома.

Я боялась стать ее мамой и еще больше боялась ей не стать.

Знакомство с фондом «Измени одну жизнь»

Про фонд «Измени одну жизнь» знаю очень давно, кажется, что всегда знала! Уверена, что у каждого ребенка должна быть семья. И очень рада, что есть фонд — а значит, люди — которые считают также и очень много делают для этого.

Все мы живем в мире, в котором творятся страшные вещи, невозможно про них не знать, невозможно оставаться равнодушным. Знание, что есть люди, которые делают что-то хорошее, дает сил. И на самом деле таких людей очень много!

Детская мечта

С самого детства я знала, что у меня будут приемные дети. То, что у меня будут приемные дети с особенностями, стало понятно уже намного позже.

В тот день, когда я решила стать мамой Агаты, я перелопатила кучу информации о синдроме Дауна. Честно говоря, я уже пару недель это все изучала, консультировалась со специалистами, с родителями — мне важно было понять, чего все так боятся? Почему люди делают аборты, почему оставляют детей в детских домах?

Чем больше я узнавала о людях с синдромом Дауна, тем больше мечтала о дочери.

Дорожная карта

Агату и Фаину я нашла в федеральном банке данных о детях-сиротах. Про Агату не писали фонды, но я нашла в Фейсбуке пост девушки, которая лежала с ребенком в больнице в то время, когда там лежала Агата. Девушка написала про нее и про других детей, также в этом посте были фотографии детей.

У Агаты есть фото — сразу за воротами дома ребенка. Ким взяла ее в семью в 2019 году.

Так я узнала, в каком доме ребенка живет Агата, и заподозрила, что на фото в анкете не Агата — так сильно дети все же не меняются внешне. Я поехала в тот детский дом на день открытых дверей, чтобы увидеть ее и что-то понять.

За Фаиной я следила с самого начала — с момента, когда ее анкета только появилась в базе, когда я только-только привезла Агату домой. Забрать ее домой я смогла только через год.

За это время я сохранила все ее фото, которые были в сети, узнала список диагнозов, который в итоге совсем не соответствовал реальности, узнала, где именно она живет, и пообщалась с врачом того дома ребенка.

Столкновение миров

Самым сложным в удочерении для меня было столкновение с системой — опеки, суды, детские дома. Все эти вопросы: «Зачем вам именно такой ребенок? Зачем вам еще один инвалид»?

Дети не должны жить в детских домах.

Заявления, что такие дети должны жить в медицинских учреждениях — я не могу это слушать, это абсурд, мне непонятно, почему я должна доказывать, что я не сумасшедшая только потому, что хочу забрать из детского дома слегка нестандартного ребенка.

Это тяжело. Мой обычный мир столкнулся совсем с другим — иным — миром. Миром, где люди думают про других людей плохо — что детей берут ради выгоды, ради денег, что нельзя просто любить ребенка таким, какой он есть, что ребенок не сможет жить дома, потому что очень больной.

Вообще, конечно, на этом фоне все равно всегда были люди в этой системе и вне ее, которые были и есть на моей стороне, которые взяли и помогли.

Думаю, мне повезло, что несмотря на противостояние — а с Фаиной это было очень масштабно — дети все же дома. Я очень рада, что человечность победила.

Мама и бабушка

Мои друзья и родные отнеслись хорошо. От всех важных для меня людей была и есть только радость за детей и за меня, очень много поддержки. Есть, конечно, те, кто ушли, есть те, кто молчат. Их мало, я отношусь к такому философски, с благодарностью.

Моя мама поддерживала меня с самого начала — на первое знакомство с Агатой мы ездили вместе. Как-то уже спустя время я сказала, что очень благодарна ей за девочек, за то, что она для них бабушка, что любит их и всегда готова помогать. Она ответила так: «А ты думала, что будет иначе?»

А я, конечно, не думала, что будет иначе. Но радости от этого у меня не меньше))

К врачам — по рекомендации

Честно говоря, я не сталкивалась с каким-то негативом по отношению к девочкам от обычных незнакомых людей. Возможно, потому что они еще совсем малышки.

Услышав много негатива от людей в белых халатах, Ким стала водить дочек на прием к врачам по рекомендации.

Возможно дело в местности — в деревне, где мы живем, слухи о том, что у меня теперь есть Агата с синдромом Дауна, разнеслись довольно быстро. При том, что я об этом никому не говорила, просто люди увидели и обсудили. Но все это скорее в позитивном ключе — вроде как, ничего себе, как здорово получилось!

Негатив есть от врачей — довольно много. И в лоб говорят ерунду про детей и меня, и задают вопросы не слишком тактичные, и сочувствуют, и просто советы дают абсурдные, потому что в вопросе не слишком разбираются.

Я решила эту проблему тем, что теперь вожу девочек только к проверенным врачам по рекомендации. В целом, я довольно открытый человек, готова отвечать на любые вопросы. Могу объяснить почти все, если человек готов меня услышать.

Я все равно верю в людей

Про общество в целом не могу ничего сказать. Мое окружение готово принимать разных людей — в том числе особых. Но я понимаю, что не все люди такие. Думаю, если человек пообщается поближе с другим человеком, который издали не похож на него, он поймет, что все совсем не так.

Далекая толпа всегда непонятная и страшная, не знаешь, чего ждать, но стоит приблизиться, узнать человека, и все может оказаться совсем не так, как казалось.

Я верю в людей, верю, что они способны мыслить широко, любить и уважать других или просто принимать их без агрессии и насилия.

Вижу, конечно, что не все так могут, увы, но все равно верю.

Фото — из семейного архива Ким Ойербах.

Смотреть также — «Солнечные дети» в семье: видеосоветы Александра Семина