Профессиональное самоопределение лиц с синдромом дауна
В России люди с синдромом Дауна практически лишены возможности устроиться на работу. «Особенные» люди остаются в своеобразном вакууме без возможности жить полноценной жизнью, несмотря на то что они могут и хотят работать. Однако первые шаги в сторону решения проблемы сделаны. Уже в октябре 2016 года благотворительный фонд «Даунсайд Ап» запускает программу профориентации для подростков с синдромом Дауна.
В США, например, около 10% людей с ментальными нарушениями, в том числе с синдромом Дауна, устраиваются на обычную работу. Остальные, как правило, трудоустраиваются в специальные мастерские.
Фонд «Даунсайд Ап» оказывает раннюю помощь «особенным» детям уже 19 лет. За это время удалось побороть многие мифы: например, что носители синдрома необучаемы и агрессивны.
— Мы начинали работать, когда отказы от таких детей, по нашим данным, достигали 90–95%. Родители просто не знали правды об их возможностях и потребностях, не имели профессиональной поддержки, — рассказала «Известиям» руководитель пресс-службы фонда «Даунсайд Ап» Юлия Колесниченко.
Сегодня ситуация изменилась. Семьи обращаются за помощью к специалистам, учатся общаться со своими детьми. В фонд, где малышам оказывают помощь с рождения до 1-го класса, обращаются не только жители Москвы — люди специально приезжают из регионов.
— Сейчас образ ребенка с синдромом Дауна стал позитивнее, привычнее для общества, дети ходят в сады и школы — как инклюзивные и коррекционные, так и в обычные. А в 1998 году в Москве был только один садик, который принимал таких малышей, — говорит Юлия Колесниченко.
Однако каждый год в мае специалисты фонда прощаются со своими выпускниками – они идут в 1-й класс. В этом году «Даунсайд Ап» выпустил 447 детей. И какая жизнь их ждет, никто не знает. У порога школы начинается один из сложнейших периодов жизни любого человека — период самоопределения.
— В конце 2015 года у нас появилась идея создать программу профориентации для подростков с синдромом Дауна. Мы исследовали вопрос, нашли дополнительный персонал, — рассказал Александр Боровых, директор отдела стратегий. — Регулярные групповые занятия начнутся уже в октябре 2016 года.
Профессии разные важны
Профориентация начинается с раннего возраста. Первый шаг — это занятия, на которых дети смогут обсудить и понять, куда ходят родители, зачем нужно работать, какие профессии существуют.
— Мы предусматриваем и работу с родителями. Проводим консультации не только с детьми, но и с их семьями. Долгое время родители были рядом с «особенными» детьми, и сегодня не все из них готовы отпускать чадо во взрослую жизнь. Некоторые даже отказываются отдавать их в школы и садики. Этим вопросом надо заниматься, — говорит Александр Боровых.
Эксперты сходятся во мнении: люди с синдромом Дауна могут и хотят работать. И для этого они должны иметь равные возможности и права. Новая программа — это первые шаги к лучшей жизни.
— Главная задача программы — социализация. Пока мы говорим не о трудоустройстве, а об опыте трудовой деятельности, занятости. Ведь до этапа выхода на работу нужно сделать еще много шагов, — поясняет Юлия Колесниченко.
Именно поэтому одна из целей групповой работы — развитие у подростков социальных навыков: поездки в метро, дресс-код, правила поведения в офисе и многое другое.
После решения этих задач можно говорить о реальной занятости, которая может быть как в форме сопровождаемого трудоустройства (с куратором), так и самостоятельного.
Кадровый вопрос
— От компании, решившей принять на работу человека с синдромом Дауна, требуются определенные усилия. Помимо физической адаптации офиса, люди с синдромом нуждаются в поддержке специально обученного куратора и в создании благоприятного климата в коллективе, но без гиперопеки. Ни одной компании не избежать этой адаптации, — поясняет Александр Боровых.
Эксперт приводит такой простой пример: если человек с синдромом Дауна занимается на работе ксерокопированием, рядом с аппаратом нужно повесить инструкцию, написанную крупными буквами. Но для всех подобных нововведений требуется управленческая воля.
Еще одна проблема, по словам Александра, — это отсутствие объективной статистики.
— У нас нет данных, отражающих, сколько времени человек с синдромом Дауна проработал в той или иной компании. А такие данные важны — вдруг прием на работу был лишь пиар-акцией для руководства, — считает Боровых.
Но даже таких примеров немного — трудоустроенных носителей лишней хромосомы в России не более 5–6 человек. Яркий пример — Мария Нефедова, которая официально трудится помощником педагога в фонде «Даунсайд Ап». Или Александр Юшин из Екатеринбурга, служащий администратором и помощником педагогов в общественной организации «Солнечные дети».
Заключительная, одна из самых важных ступеней программы профориентации, — практика и стажировка.
— Уже налажены контакты с организациями бытового обслуживания (парикмахерская, кулинария). С августа этого года мы начали сотрудничество с транспортной компанией, — рассказывает Александр Боровых.
В начале этого года уже были сделаны пробные шаги: подростки с синдромом Дауна несколько месяцев практиковались в подмосковном кинологическом центре.
Попробовала себя в новой роли и 17-летняя Даша. Ее мама, Анастасия Даунис, рассказала, что ухаживать за собаками Даше очень понравилось.
— Даша училась работать помощником кинолога. Мы ездили в центр два раза в неделю. Все задания были четко озвучены, процесс выстроен — никаких проблем с пониманием не возникало. Даша любит заботиться о людях и животных, — рассказала Анастасия Даунис.
Еще раньше девушка успела побыть и помощником парикмахера — в салоне она мыла и сушила клиентам волосы, наносила маски.
— Я уверена, что Даша смогла бы работать, но до работы нужно добраться — скорее всего, возить ее придется мне. Было бы здорово, если бы куратор помогал и с этим вопросом, — сказала Анастасия.
Источник
В профессиональной подготовке к труду лиц с синдромом Дауна реализация принципа качества жизни предполагает:
*формирование профессиональной самооценки и самосознания учащихся;
*развитие специфических трудовых навыков;
*профориентацию и трудоустройство;
*трудовую деятельность, в том числе при содействии других или зависимую трудовую деятельность.
Таким образом, людям с синдромом Дауна необходимо дать возможность трудиться на обычных рабочих местах и, тем самым, социальное гражданство.
Также необходимо осуществлять взаимосвязь потребностей, которые имеет каждый человек с синдромом Дауна, и осуществляемых проектов по их профессиональному обучению и включению в социальное общество. Эти проекты имеют следующие цели:
1) сформировать у людей с синдромом Дауна необходимые социальные навыки и навыки самообслуживания, необходимые для работы на рабочем месте;
2) адаптировать социум для включения в него людей с синдромом Дауна.
Благоприятное сочетание компенсаторных возможностей организма с правильно подобранными программами на каждом этапе обучения, эффективными формами её организации могут в значительной мере, а иногда и полностью нейтрализовать действие первичного дефекта на ход психофизического развития ребенка.
Выводы по 1 главе
Итак, не смотря на генетическую обусловленность заболевания и отсутствие эффективного лечения детей с синдромом Дауна, существует возможность их социальной адаптации.
Дети-дауны имеют не только слабые, но и сильные стороны, и, соответственно, нуждаются не столько в упрощенной, сколько в индивидуальной программе обучения. Малышам с синдромом Дауна сложнее обобщать, доказывать, рассуждать, осваивать новые навыки и концентрироваться, зато они, как правило, обладают хорошими способностями к визуальному обучению (например, им несложно выучить и использовать написанный текст).
При наличии у ребенка болезни Дауна, его семья попадает в длительную психотравмирующую ситуацию и очень нуждается в помощи. Ребенок с физическими нарушениями, за которым нужен практически полный уход и у которого, кроме того, проблемы с речью, не может анатомически развиваться полноценно. Соответственно у родителей отсутствует та свобода, которая появляется у родителей обычных детей, когда они развиваются и становятся самостоятельными.
При обучении и воспитании ребенка с синдромом Дауна педагогам и родителям необходимо опираться на его более сильные способности, что даст возможность преодолевать его более слабые качества.
Страницы: 1 2 3 4
Циклическая модель успешной деятельности
отмечайте обратную связь
1. Решите, что Вам нужно.
Без правильно поставленной цели любая деятельность окажется малопродуктивной – успешной или неуспешной она может быть только относительно какого-то критерия. Если вы не знаете, куда идете, дорога будет длинной.
2. Действуйте.
Даже сильная мотивация не гарантирует успеха, все в р …
Эмпирические исследования проблемы формирования произвольного внимания у
детей младшего школьного возраста
Методы оценок внимания
Внимание – один из главных психологических процессов, от характеристики которого зависит оценка познавательной готовности ребенка к обучению в школе. Многие проблемы, возникающие в учении, особенно в начальный его период, непосредственно связаны с недостатками в развитии внимания.
Под устойчивостью внимания пони …
Профессионально-психологический отбор сотрудников с
учетом развития их личной дисциплинированности
В 90-е годы в правоохранительных органах России начала создаваться новая служба — психологическая. Она представляет собой централизованно управляемую систему специальных структурных подразделений и должностей специалистов (практических психологов), осуществляющих целенаправленную работу по психологическому обеспечению деятельности орган …
Источник
В прошлом году к Всемирному дню человека с синдромом Дауна организация Down Syndrome International подготовила ролик Let Us In — I Want To Work. В кадре — работники с особенностями развития из 62 стран: аптекари и библиотекари, массажисты и парикмахеры, автомеханики и кассиры, ассистенты в магазинах и офисные сотрудники… Россию представляла помощник педагога в фонде «Даунсайд Ап» Маша Нефедова. В нашей стране она была не только первым, но и единственным на тот момент официально трудоустроенным человеком с таким диагнозом.
***
Вечером в La locanda dei girasoli не смолкают оживленные разговоры и громкий смех, вино льется рекой, а запах пиццы в печи по-настоящему дурманит. Словом, все как в обычном римском ресторане. За одним исключением. «Да, сначала к нам приходят, просто чтобы посмотреть, как работают люди с синдромом Дауна, — рассказывает мне глава заведения Энцо Римиччи. — Но если человек удовлетворил свое любопытство, а кухня и обслуживание его не впечатлили, он не вернется. Но к нам посетители возвращаются, значит, им у нас все нравится».
Фото: www.lalocandadeigirasoli.it
Среди сотрудников с особенностями развития пиццайоло, кондитеры и официанты. Avete problemi? «Научить окружающих правильно объяснять — вот в чем проблема. Люди с синдромом Дауна спокойно повторят то, что им однажды понятно объяснили. Они могут быть полноценными работниками, это важно понимать». Помимо трудоустройства людей с ментальными нарушениями (чьи родители, собственно, и решили открыть этот ресторан), La locanda занимается еще и тем, что синьор Римиччи называет преодолением культурных барьеров: «Коллеги наших ребят узнают, что значит работать с не такими, как они. Посетители привыкают к тому, кто их обслуживает, и к тому, что они едят десерты, приготовленные ими. Так что наш проект еще и образовательный — для обычных людей».
За 13 лет существования La locanda успела оказаться на грани закрытия, все-таки не закрыться и в прошлом году получить сертификат качества TripAdvisor. А еще за это время другие предприятия, особенно на севере страны, тоже начали брать на работу людей с ментальной инвалидностью. Довольны ли «отцы-основатели» результатом? «Sono felicissimi», — подтверждает Энцо. То есть «они — счастливейшие». Вместе с работой и профессиональными навыками их дети получили относительную финансовую независимость, стали более самостоятельными, а это и есть главная цель проекта.
Фото: www.lalocandadeigirasoli.it
Если в штате только римской La locanda людей с ограниченными ментальными возможностями одиннадцать, то помощник повара в холодном цеху «Кофемании» — один на всю Россию. Здороваясь, 24-летний Никита Паничев целует мне руку, смущается и пропускает вперед, когда мы выходим в зал. Спрашиваю, не устал ли он от внимания со стороны прессы и телевидения. Говорит, нет. Разве что после репортажей его узнают в метро и даже просят автографы. «Но я отказываю. Я же не звезда».
Стать вторым трудоустроенным Никите помог случай. После праздника благотворительного фонда «Я есть!», который проходил в «Кофемании», к его основателям Ксении Алферовой и Егору Бероеву обратился топ-менеджер заведения — с предложением взять молодого человека на стажировку. Его имя держится в тайне, от любых комментариев на эту тему он категорически отказывается: говорит (точнее, передает через пиар-менеджеров), что помог Никите реализоваться не ради славы и вообще не видит в этом ничего героического. Печальная российская статистика по трудоустройству людей с синдромом Дауна говорит об обратном. Да и тот факт, что именно после Паничева среди сотрудников сети стали появляться люди с ограниченными возможностями, вызывает уважение.
Работу здесь Никита называет «просто восторгом», «настоящим даром с неба» и «возможностью войти во взрослый коллектив». Рассказывает о ней взахлеб: что хвалят и называют молодцом («это приятно, когда и сам радуешься, и другие радуются и говорят, что таких еще поискать надо»), что сейчас он умеет готовить все блюда холодного цеха (самое любимое — салат «Бакинский») и «тянется к горячему, потому что надо развиваться», что первую зарплату он, «как взрослый человек, отдал родителям», а сейчас уже часть отдает, часть откладывает (Никита сказал, на что, но пусть это пока останется в секрете). На вопрос о коллегах отвечает, что «отношения у нас замечательные, просто замечательные».
График у Паничева, как и у всех, два через два, с 9.00 до 21.00 (отпускают пораньше, если у него кружится голова или подскакивает давление). В свободные от «Кофемании» дни Никита, помимо прочего, по заказу вышивает на станке в колледже №16 картину «Закат» («это хорошо для моторики рук и для ума»). Здесь он научился столярному делу, но работать по специальности не смог: «Мне постоянно становилось жарко, душно, давление скакало». Потом здесь же — ткацкому, но отдал предпочтение кулинарии. Планы у Никиты большие: создать семью, издать свою книгу на русском и английском языках, открыть хореографическую секцию, стать поваром «Кофемании», а потом шеф-поваром собственного ресторана. Непременно с белым роялем в зале.
Никита Паничев. Скриншот телеканала «Дождь»
Есть вопрос, который я задаю всем своим собеседникам: почему? Почему трудоустроить человека с синдромом Дауна в наших широтах почти невозможно? Дело в декларативности законов (№181-ФЗ «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации», №1032-1 «О занятости населения в Российской Федерации», КоАП РФ…)? В неготовности работодателей к таким сотрудникам? В отношении общества в целом? Большинство голосов достаются последнему. И, судя по обсуждениям в Рунете, этот ответ правильный (орфография и пунктуация сохранены): «закидайте меня помидорами-но я не хочу, чтоб в ресторане меня обслуживал слюнявый и мычащий даун», «я слышал что любая работа для дауна требует настолько серьезной адаптации что проще заменить его роботом», «не думаю что он может сделать что что должен делать уборщик», «никому не придет в голову дать даунам равные права (водитель-даун или кассир-даун — не ваша мечта, не так-ли?)!» И это самые мягкие из высказываний. Верно, хоть и немного пафосно, заметила та самая Маша Нефедова: «Пока наше общество будет плохо относиться к инвалидам, к престарелым, к старикам, к больным людям, Россия не возродится».
А если бы перед вами сидел работодатель, что бы вы ему сказали? Почему ему стоит дать шанс людям с ментальной инвалидностью? «Сказала бы, что его душе будет лучше, — отвечает руководитель редакционно-издательской деятельности “Даунсайд Ап” Наталья Грозная. — Что существуют уже наработанные методы постепенного обучения необходимым на рабочем месте навыкам с использованием наставника (у ирландцев это называется “поддерживаемое трудоустройство”)». «Потому что это важно для самореализации. И чтобы человек мог зарабатывать деньги и был нужен обществу», — добавляет Маша. Она знает, о чем говорит: вот уже 8 лет она готовит к школе детей, учит в том числе самым необходимым навыкам: «Я вижу, как ребенок начинает держать ложку, вилку. Вижу, как он сам ест, вижу отдачу — это большой результат».
Маша — не только помощник педагога, но еще и актриса «Театра простодушных», и активный участник занятий в «Арт-центре» (который, к слову, очень ищет спонсоров). И, глядя на своих товарищей, она убеждена: «Многие наши ребята хорошо говорят и могли бы стать великолепными логопедами. У них сильные руки, так что они могли бы быть и массажистами. Еще, может быть, поварами». Пробовали ли они куда-нибудь устроиться, Маша не знает. Зато она помнит, как ей самой не раз говорили: «Закройте дверь, даунов не принимаем», как отреагировал на нее один родитель в детском центре, после чего она оттуда уволилась.
Маша Нефёдова. Фото предоставлено благотворительным фондом «Даунсайд Ап»
Разброс возможностей таких людей довольно большой и зависит в том числе от формы синдрома. Кому-то сложно выполнять тонкие движения из-за мышечной слабости и недостаточно развитой координации, у кого-то проблемы с речью, многие нуждаются в сопровождении и контроле. Но назвать их неконкурентоспособными точно нельзя: они аккуратны и ответственны, исполнительны и трудолюбивы. Как показывает опыт, при грамотном обучении и создании нужных условий люди с особенностями развития могут реализоваться в сфере обслуживания, во всевозможных творческих сферах (вышивание, вязание, мыловарение, изготовление свечей, игрушек и т. п.), в типографии, быть сиделками, ухаживать за растениями и животными… Как правило, легче даются дела, где есть алгоритмия труда, четкая последовательность действий и нет внештатных ситуаций, когда необходимо быстрое принятие решений. «Да, процент людей с синдромом Дауна, задействованных в конкурентном секторе, за рубежом не превышает 7-10, — признает Наталья Грозная. — Но занятость для них чрезвычайно важна». И дело не только в результатах труда, в ощущении полезности, в заработке. «Это еще и возможность “выйти покурить” — пообщаться с товарищем».
И на Машу, и на Наталью Самуиловну неизгладимое впечатление произвела поездка в Осло, на завод, где работают люди с синдромом Дауна. «Я бы сказала, что мои глаза меня там, наверное, обманывали», — говорит Грозная. «А когда мы пришли в магазин, — рассказывает Маша, — к нам вышел директор, разложил перед нами мороженое и спросил, не хотим ли мы поработать. Я вызвалась и заработала денежку. Какой бы еще работодатель так вышел и предложил работу?..»
Нечто подобное могло произойти и в толерантной Голландии. Ресторан в Амерсфорте и отель в Аудеватере, веломастерская в Делфте и многие другие предприятия лишний раз доказывают, что люди с ментальной патологией прекрасно справляются с простыми, но необходимыми обязанностями. В Омске же уборщик Саша Белов — третий и пока последний официально трудоустроенный — работник исключительный, образцово-показательный. Не только в том смысле, что хорошо справляется со своими обязанностями: «На своем примере, на примере организации “Даун Синдром Омск” и Саши, мы решили показать, что эти дети могут приносить пользу, — объясняет его мама, Лидия Ивановна. — Это не высокопарные слова, это правда». Профобразования у него нет, зато есть привычка работать: «Когда он только родился, мы с мужем подумали и решили, что надо его научить трудиться — и тогда у него все будет получаться».
Саша Белов. Фото предоставлено общественной организацией «Даун Синдром Омск»
Судя по всему, домашняя трудотерапия сработала. У 20-летнего Саши проблемы с речью, а в остальном он ничем не уступает сверстникам. В хозяйственных делах уж точно: он любит готовить, гладить, наводить порядок, топить баню, помогать по огороду, убирать во дворе снег… Его даже ставят в пример двум старшим сыновьям. «Они хорошие, но младший их переплюнул и добротой, и трудолюбием». Официальная работа приносит Саше много радости и немного денег, которые он хочет, во-первых, потратить на модные джинсы, а во-вторых, начать откладывать на дельфинотерапию.
С барнаулкой Ольгой Ланговой мы разговариваем через день после феерического закрытия «жарких, зимних, наших». Уже известно, сколько премиальных и какие подарки — автомобили Mercedes в частности — получат российские призеры от правительства по возвращении из Сочи. Дочь Ольги, 17-летняя Маша Ланговая, помимо всего прочего, двукратная чемпионка Всемирных Специальных Олимпийских игр по плаванию в Афинах-2011 и в Пуэрто-Рико-2012, удостоилась 1500 (прописью: полутора тысяч) рублей и рукопожатия губернатора Алтайского края. «А на победителей с умственными ограничениями никакие указы не распространяется, им не платят стипендии, они не получают премии — ни чемпионы, ни призеры, никто». Это в разгар Паралимпиады рассказывает Зинаида Вострикова, мама 27-летнего гимнаста Андрея. Из одного только Шанхая в 2007 году он привез в родной Воронеж шесть золотых медалей.
После двух лет в профучилище он получил диплом повара-кондитера 2-го разряда, но все-таки его мечта — работать в спортзале. Почему бы и нет, считает Зинаида Тимофеевна. «У людей с синдромом Дауна специфическая фигура, а у Андрея она очень хорошая. С трех лет он занимается спортом, у него хорошие мышцы, хорошо сложены ноги, подтянутый живот, высокие плечи… В зале он был бы как образец: обычные люди видели бы, что даже когда от рождения дано вот такое, и то с этой фигурой что-то можно сделать». А пробовали ли искать работу? В спортзале или где-нибудь еще? Пробовали. Андрей устроился в магазине одежды, но через пару недель ушел: добросовестного особенного сотрудника директор прятала от покупателей в подсобку, а коллеги сторонились. «Как видно, доступная среда для инвалидов, о которой сейчас так много говорят, на людей с ментальными нарушениями не распространяется».
Семья Ланговых. Фото из семейного архива
«Если работа не сопровождается доброжелательным отношением, дружественной средой, дело обречено на провал, — подтверждает Ольга Ланговая. — Они более эмоциональные люди, для них решающий фактор, в том числе мотивационный — человеческий». Чем бы хотела заниматься Маша? Ее привлекают многие профессии: и цветочница, и врач, и повар, и модель (между прочим), и актриса (и таких примеров много)… Пока ни одного случая успешного трудоустройства человека с синдромом Дауна в Барнауле нет. Вспоминая тот же итальянский ресторан, голландскую гостиницу и норвежский завод, спрашиваю, возможно ли создать нечто похожее у нас. «Нет. Из-за разного отношения к людям с таким диагнозом, — отвечает Ольга. — На Западе очень престижно иметь на своем предприятии такого человека, дружить с ним. Там этого не стесняются, не боятся — этим гордятся».
Чтобы сотрудник с особенностями развития был всеобщей гордостью, должны совпасть его желания и умения, а также реальные потребности нанимателя. Тогда в этом будет смысл. «Нам было важно, чтобы человеку с синдромом Дауна можно было доверить не какую-то бесполезную работу, не просто совершить благотворительный акт. Его роль должна была быть незаменимой для функционирования нашего бизнеса», — пишет один из работодателей на сайте WorkFit. Эта британская организация, детище Down’s Syndrome Association, единственная в мире уже три года занимается трудоустройством людей с синдромом Дауна в самом широком и глубоком смысле этого слова. «Главная проблема, — рассказывает Вероника Муленга, директор по развитию WorkFit, — в том, что многие не понимают, что такое синдром Дауна, и не представляют спектр возможностей людей с этим диагнозом».
А потому, помимо прочего, организация проводит тренинги для потенциальных работодателей, рассказывая об особенностях ментальных инвалидов, готовит подходящих сотрудников, оценивает готовность рабочих мест для них и оказывает поддержку на протяжении всей карьеры. В копилке WorkFit 53 партнера, 247 зарегистрированных jobseekers и 28 благодарных отзывов: «Я очень хотел устроиться на работу, чтобы доказать родителям, что я взрослый. Теперь они это знают», «Теперь, когда я зарабатываю, я могу помогать своей семье», «Я очень люблю свою работу и очень горжусь».
Самой вдохновляющей Вероника называет историю девушки, которая сейчас занимается розничной торговлей. Она начинала с трех часов в неделю, но постепенно, благодаря поддержке начальства и WorkFit, увеличила свой рабочий график до 17 часов и прекрасно справляется со своими обязанностями.
Источник