Тоталитарный синдром фридриха и бжезинского

С философско-исторической точки зрения в восприятии развития России в XX – начале XXI в. французские исследователи формируют свои наблюдения и выводы в пространстве между двумя концепциями — тоталитаристской и ревизионистской. Как известно, тоталитаристская концепция (или теория тоталитарного синдрома) созданная в условиях развертывания холодной войны Р. Фридрихом и З Бжезинским, базируется на утверждении, что в современном мире существует особый тип государств, обладающих постоянной потребностью к установлению геополитического контроля над другими странами.

Целью контроля при этом является неизбежное подчинение этих стран собственной политической воле. С позиции данной концепции остальные государства , придерживающиеся в своей идеологии представлений о необходимости мирного сосуществования различных народов, должны руководствоваться в своей политике принципами «защиты демократии» и максимально ограничивать пространство для воплощения государствами с тоталитарным синдромом своих геополитических амбиций. Победа демократических принципов при этом будет означать интенсивное ослабление экспансионистски настроенных стран за счет сокращения их внутренних мобилизационных ресурсов.

По сравнению с тоталитаристской концепцией, опирающиеся на глобальные политико-философские построения , ревизионистская концепция является более предметной и ориентированной на осуществление конкнетно-исторических, эмпирических разработок. Своими корнями она уходит в сформированное французским философом О. Контом позитивистское учение о том, что социальные науки могут и должны стремиться к получению точных знаний в той же мере, что и естественные науки. Наряду с опорой на этот постулат ревизионисты исходят из того, что получение абсолютно истинных знаний в результате исторических исследований не является возможным. По этой причине любые формируемые выводы нуждаются в постоянной критической оценке на основании привлечения всех доступных источников. Оценивая историографическую значимость ревизионизма, важно учитывать, что при своих ограниченных объяснительных возможностях он по сравнению с марксизмом и тоталитаризмом обеспечил развитие микро- исторического направления в изучении истории России и других стран.

В своей работе «Тоталитарная диктатура и автократия» (1956 г.) Карл Фридрих и Збигнев Бжезинский, на основе эмпирического сравнения сталинского СССР, нацистской Германии и фашистской Италии, сформулировали ряд определяющих признаков тоталитарного общества. Исходный перечень состоял из шести признаков, но во втором издании книги авторы добавили ещё два, а впоследствии другие исследователи также вносили уточнения:

1. Наличие одной всеобъемлющей идеологии, на которой построена политическая система общества.
2. Наличие единственной партии, как правило, руководимой диктатором, которая сливается с государственным аппаратом и тайной полицией.
3. Крайне высокая роль государственного аппарата, проникновение государства практически во все сферы жизни общества.
4. Отсутствие плюрализма в средствах массовой информации.
5. Жёсткая идеологическая цензура всех легальных каналов поступления информации, а также программ среднего и высшего образования. Уголовное наказание за распространение независимой информации.
6. Большая роль государственной пропаганды, манипуляция массовым сознанием населения.
7. Отрицание традиций, в том числе традиционной морали, и полное подчинение выбора средств поставленным целям (построить «новое общество»).
8. Массовые репрессии и террор со стороны силовых структур.
9. Уничтожение индивидуальных гражданских прав и свобод.
10. Централизованное планирование экономики.
11. Почти всеобъемлющий контроль правящей партии над вооружёнными силами и распространением оружия среди населения.
12. Приверженность экспансионизму.
13. Административный контроль над отправлением правосудия.

Приведённый перечень не означает, что всякий режим, которому присуща хотя бы одна из указанных черт, следует относить к тоталитарным. В частности, некоторые из перечисленных черт в разное время были также свойственны демократическим режимам. Аналогично, отсутствие какого-то одного признака не является основанием для классификации режима как нетоталитарного. Однако первые два признака, по мнению исследователей тоталитарной модели, являются её наиболее яркими характеристиками.[4]

Источник

В своей работе «Тоталитарная диктатура и автократия» (1956 г.) Карл Фридрих и его бывший аспирант Збигнев Бжезинский, на основе эмпирического сравнения сталинского СССР, нацистской Германии и фашистской Италии, сформулировали ряд определяющих признаков тоталитарного общества. Исходный перечень состоял из шести признаков, но во втором издании книги авторы добавили ещё два, а впоследствии другие исследователи также вносили уточнения:

1. Наличие одной всеобъемлющей идеологии, на которой построена политическая система общества.

2. Наличие единственной партии, как правило, руководимой диктатором, которая сливается с государственным аппаратом и тайной полицией.

3. Крайне высокая роль государственного аппарата, проникновение государства практически во все сферы жизни общества.

4. Отсутствие плюрализма в средствах массовой информации.

5. Жёсткая идеологическая цензура всех легальных каналов поступления информации, а также программ среднего и высшего образования. Уголовное наказание за распространение независимой информации.

6. Большая роль государственной пропаганды, манипуляция массовым сознанием населения.

7. Отрицание традиций, в том числе традиционной морали, и полное подчинение выбора средств поставленным целям (построить «новое общество»).

8. Массовые репрессии и террор со стороны силовых структур.

9. Уничтожение индивидуальных гражданских прав и свобод.

10. Централизованное планирование экономики.

11. Почти всеобъемлющий контроль правящей партии над вооружёнными силами и распространением оружия среди населения.

12. Приверженность экспансионизму.

13. Административный контроль над отправлением правосудия.

14. Стремление стереть все границы между государством, гражданским обществом и личностью.

Основные выводы анализа тоталитарной модели.

Отправной точкой тоталитарной модели является декларация некой высшей цели, во имя которой режим призывает общество расстаться с всеми политическими, правовыми и общественными традициями. Изучение модели показало, что после подавления традиционных общественных институтов, людей легче сплотить в единое целое и убедить пожертвовать любыми другими целями ради достижения главной[. Доминирующая в этих странах идеология объясняла выбор средств, трудности, опасности и т.п. в терминах всё той же цели и обосновывала, почему государству нужны практически неограниченные полномочия. Пропаганда сочеталась с использованием передовых технологий политического сыска для подавления любого инакомыслия. Результатом было обеспечение массовой мобилизации в поддержку режима.

Концентрация власти выражалась в монополизации процесса принятия окончательный решений во всех сферах дейстельности, а также принципальном отсутствии ограничений на масштаб этих решений и на масштаб санкций. Всё большее проникновение государства означало всё большее сужение автономного пространства, вплоть до его полной ликвидации. Это приводило с одной стороны к атомизации общества, а с другой стороны, к слиянию всех политических сфер, в нём существовавших, в одно единое целое.

Источник

«Идеологии» – это различные
«измы», которые, по убеждению их сторонников,
объясняют буквально все на свете, причем
из одной какой-нибудь предпосылки. Они,
говорит Арендт, безвредны и безопасны,
пока в них не верят всерьез. Когда же эти
идеологии превращаются в каркас жестких
логических систем, возведенных на базе
первой исходной посылки, будь то борьба
классов или борьба рас, то в конечном
итоге и возникает тотальное упрощенное
объяснение всего и вся. С помощью подобной
идеологии воспитывается тупая преданность,
утверждается принцип: «партия всегда
права».

Идеология является инструментом
примирения подданных с террором. Террор
и идеология являются в тоталитарных государствах
как никогда активными, характерными признаками
этой системы.

Собственную сущность тоталитарного
режима Х. Арендт видит в использовании
рычагов государственного управления
для достижения цели – завоевания мирового
господства. Для этого режим создает тайную
полицию, которая переносит тоталитарные
функции в ежедневную жизнь. Обеспечение
перманентности массового террора, его
непрерывности, растянутости во времени
на весь период господства тоталитарного
режима образует основное отличие тоталитаризма
от других форм деспотии, делает вывод
Х. Арендт. Ее заслуга в том, что она от
параллелей, более или менее лежащих на
поверхности, перешла к выявлению сущностного
родства и анализу исторических, и особенно
историко-культурных корней тоталитаризма
в «обоих» его вариантах – сталинском и
гитлеровском.

Х. Арендт стремилась выделить
общее, создать единую теорию тоталитарного
господства, поэтому жертвовала особенным.
Она все-таки недооценила различия между
сталинизмом и фашизмом, уделила мало
внимания различиям между фашистской
и коммунистической идеологиями. Но эти
отличия довольно существенны. Например,
«главные идеи». В одном случае – это расовая
идея, утверждающая господство одной расы
над другой, доведенная до абсурда. В другом
– идея коммунистического всемирного интернационализма
на основе национального равноправия.

Примечание

Арендт Х. / Пер. с англ. И. В. Борисовой, Ю. А. Кимелева, Ю. Б. Мишкенене, Л. А. Седова. М.: ЦентрКом, 1996. – 528.
Там же. – 545.
Там же. – 454.
Там же. – 317.
Там же. – 332.
Там же. – 323.
Там же. – 333.
Там же. – 339.
Там же. – 341.
Там же. – 364.
Там же. – 391.
Neumann F. Behenioth. The structure and Practice of Notional Socialism. –New York, 1942. – P. 521.
Арендт Х. / Пер. с англ. И. В. Борисовой, Ю. А. Кимелева, Ю. Б. Мишкенене, Л. А. Седова. М.: ЦентрКом, 1996. – 462.
Там же. – 603.
Там же. – 546

Глава II. Сравнительный
анализ концепции тоталитаризма Ханны
Арендт и концепции тоталитаризма Карла
Фридриха и Збигнева Бжезинского

2.1. Концепция тоталитаризма
Карла Фридриха Збигнева Бжезинского

Наибольшее распространение
среди специалистов по сравнительной
политологии получила модель тоталитаризма,
которую в 1965г. Предложили Карл Фридрих и Збигнев Бжезинский. Фридрих и Бжезинский отказались
от попыток дать краткое абстрактное определение
и вместо этого применили эмпирический подход, согласно которому тоталитаризм
представляет собой совокупность принципов,
общих для фашистских режимов и СССР периода
Сталина. Это позволило им выделить целый
ряд определяющих признаков, а также ввести
в представление о тоталитаризме элемент
динамического развития, — но не возможность
системных изменений. В новой трактовке
тоталитаризм означал не столько полный контроль государства над деятельностью
каждого человека (что невозможно практически),
сколько принципиальное отсутствие ограничений
на такой контроль.

В 1954 г. Доктор Гарвардского института
Карл Фридрих подготовил доклад «Уникальный
характер тоталитарного общества», в котором
определил пять факторов, объединяющих,
по его мнению, фашистские и коммунистические
страны.

В обобщенном виде они излагаются в книге
следующим образом: это «официальная идеология,
которой все должны были придерживаться
и которая звала к некоему конечному эталону
публичного устройства для всего человечества;
единственная массовая партия, возглавляемая,
как правило, одним вождем и организованная
строго иерархически, причем или стоящая
над государственной бюрократией, или
тесновато сросшаяся с ней; практически
полный контроль партии и бюрократии над
вооруженными силами в военное время;
аналогичный практически полный контроль
над средствами массовой коммуникации;
система репрессивного полицейского режима
с внедрением физического и психологического
воздействия».

Спустя два года Карл Фридрих
опубликовал в соавторстве с Збигневом
Бжезинским книгу «Тоталитарная диктатура
и автократия», где было сформулировано
шесть признаков тоталитаризма, получивших
общее наименование «тоталитарного синдрома» [1]. Впервые понятие
“тоталитарного синдрома” Фридрих
использовал в сборнике “Тоталитаризм”;
редактором, которого он был.

Более интересно второе дополненное
издание книги «Тоталитарная диктатура
и автократия», которое несет в себе основные
тезисы предыдущего.

Это издание начинается с тезиса,
что “тоталитарная диктатура есть исторически
единственная в своем роде… и что фашистская
и коммунистическая диктатуры в основе
похожи” [2].

Структура и аргументы книги
выразительны. Показано сходство между
нацизмом и советским коммунизмом и различия
между ними и другими политическим системами.

К числу признаков тоталитаризма были
отнесены следующие:

1) политическая система опирается
на тщательно разработанную идеологию,
которой пронизаны все сферы
жизни общества;

2) существует единственная массовая
партия, членство в которой открыто
только для маленькой части населения.
Партия владеет олигархической структурой
и или переплетается с государственной
бюрократией, или контролирует её;

3) управление осуществляется посредством
системы террора, направляемой партией
и тайной милицией;

4) средства массовой информации
находятся под твердым контролем
властей;

5) средства вооруженной борьбы
монополизированы партией и правительством;

6) централизованное бюрократическое
управление контролирует экономическую
жизнь. (Впрочем, без её полного огосударствления.
Конкретно так обстояло дело в нацистской
Германия и фашистской Италии).

“Тоталитарный синдром”
является организационной основой
книги К. Фридриха и З.Бжезинского. Он представляет
собой концептуальную точку зрения авторов
на понимание ими тоталитаризма.

Центральным пунктом тоталитарного
синдрома является утопическая идеология,
“которая фокусирует себя на предоставлении
безраздельного господства человеку”
[3].

Авторы считают, что эта “официальная
идеология” дает возможность для понимания
тоталитарного руководства, построенного
по принципу вождизма.

Система, положенная в форму
“тоталитарного синдрома”, поддерживает
свое существование присущим ей динамизмом,
отмечают в своей книге Фридрих и Бжезинский
[4].

Главный толчок в появлении
“тоталитарного синдрома” авторы
видят в требовании революционных общественных
изменений [5], полагая, что тоталитаризм
является ответом на это требование [6].
Фридрих и Бжезинский формулируют определение
тоталитаризма, которое не идентично “тоталитарному
синдрому”. Для них тоталитаризм – “система
правил (норм) для реализации тоталитарных
целей, подчиняющих современную политику
и техническое состояние” [7]. Далее авторы
пишут: “нововведением тоталитарных
режимов является организация и методы
тотального контроля в службе идеологической
мотивации движения, посвящено тотальному
разрушению и реконструкции массового
общества” [8].

В рамках этого определения
схожесть между фашистским и коммунистическим
тоталитаризмом определяется “специфически
выраженной организацией и процедурами,
структурными институтами, строгими правилами”
[9].

К тоталитарным К. Фридрих и
З. Бжезинский относят режимы, которые
они называют термином “народный тоталитаризм”
[10]. Они включают в это определение режим
Ф. Кастро на Кубе, Югославию при И. Тито
[11].

Фридрих очень завуалировано
дистанцирует тоталитарные и нетоталитарные
формы современной диктатуры. В его концепции
тоталитарного процесса есть различие
между “ранней стадией” тоталитаризма
и “зрелым” тоталитаризмом и вводится циклическое
понятие повторяющихся “грубой” и
“мягкой” фаз тоталитаризма [12]. Подход
к тоталитаризму как к процессу является
положительным, так как позволяет объяснить
изменения в тоталитарном обществе.

Следует подчеркнуть, что концепция
Фридриха не имеет ярко выраженной динамики
изменений, о чем он сам говорит в конце
совместно с Бжезинским написанной книги
[13].

Позиция З. Бжезинского по проблеме
тоталитаризма лаконично изложена в его
статье “Природа советской системы”
[14]. Для З. Бжезинского тоталитаризм – это
единство деспотической власти и доминирование
в обществе политической элиты. Это понятие
автор делает очень вместительным, включая
в него “прединдустриальные общества
или современные национальные однопартийные
режимы” [15].

Для Бжезинского отличительным
признаком тоталитарного движения является
идеология, несущая на себе отпечаток
абсолютной истины. Именно под влиянием
такой идеологии, тоталитарное движение
приходит к власти, объединяет всех членов
движения. Автор подчеркивает, что тоталитарное
движение становится орудием идеологии,
которая несет в себе идеи свержения законной
власти [16].

Вопрос о том, являются ли все признаки
обязательными для признания режима тоталитарным,
достаточны ли они для исчерпывающей свойства
парадокса тоталитаризма, до сих пор вызывает
споры. Показательно, что и Бжезинский,
и Фридрих скоро внесли коррективы в свое
определение. Первый в 1962 г. Охарактеризовал
тоталитаризм как «новую форму правления,
одну из разновидностей диктатуры, систему,
при которой самые совершенные инструменты
воплощения политической власти употребляются
без каких-либо ограничений централизованным
управлением элитного движения с целью
воплощения полной социальной революции,
включающей изменение вида мышления человека
на базе навязывания ему определенных
идеологических схем, провозглашаемых
управлением в атмосфере созданного насилием
единодушия всего населения». Тут, таковым
образом, тоталитарный режим рассматривается
как одна из многих форм диктаторских,
недемократичных режимов, отличающаяся,
основным образом, собственной идеологизированностью,
нацеленностью на изменение общества
и человека по определенной, заблаговременно
заданной схеме.

К. Фридрих в 1969 г. также внес коррективы
в свое исходное определение. Он подтвердил
наличие главных черт тоталитарного режима,
коротко выразив их формулой: «Это общеобязательная
идеология, партия, усиленная тайной милицией,
владеющая монопольным контролем над
тремя сферами, за влияние на которые в
индустриальном обществе традиционно
идет борьба» (имеются в виду средства
массовой информации, вооруженной борьбы
и сфера экономики). В то же время Фридрих
особо оговорил, что контроль «не непременно
принадлежит партии… Основное – это монополия
на власть со стороны определенной элитной
группы, стремящейся увековечить свое
правление». Показательно также, что террор
как база способа управления уже не был
упомянут.

Формальные признаки тоталитарного
режима, предложенные Бжезинским и Фридрихом,
исходно не были безупречными. Акцентируя
внимание на том, что таковой режим представляет
собой власть довольно узенькой прослойки
элиты, удерживающей её благодаря террору,
они игнорировали наличие массовой поддержки
тоталитаризма, И в Германии, и в Италии
установлению тоталитарных режимов Гитлера
и Муссолини предшествовало возникновение
массовых движений, участники которых
вполне добровольно поддерживали и делили
фашистскую идеологию, «Большой террор»
сталинского режима, по свидетельству
многих очевидцев (в частности, А. Жида
и Л.Фейхтвангера), воспринимался как оправданный
значимой частью населения. Это событие
недооценивалось политической наукой
Запада, многие представители которой
стояли на так называемой нормативистской
позиции. Последняя подразумевала, что
только демократия является естественным
состоянием общества, а все другие аномальны.
Как писал, к примеру, Г. Моргентау, «выживание
духа свободы в тоталитарных обществах,
более ярко проявившееся во время революции
в Венгрии в 1956 г., Наглядно указывает нам,
что рвение к свободе столь же органично
присуще человеку, как и рвение жить, обожать
и иметь власть». Безусловно, на определенных
этапах развития тоталитарных обществ,
как свидетельствует опыт многих государств,
«дух свободы» заявляет о себе, и у правящей
элиты не остается других средств, не считая
насилия, для удержания собственной власти. Это свойственно тоталитаризму,
вступившему в полосу заката. В фазе же
собственного расцвета он способен демонстрировать
вполне реальное единство управляющих
и значимой части управляемых.

2.2. Сравнительный
анализ концепции тоталитаризма
Ханны Арендт и концепции тоталитаризма
Карла Фридриха и Збигнева Бжезинского

В своих концепциях Арендт и
Фридрих, Бжезинский схожи в том, что тоталитаризм
это явление которое могло возникнуть
только в ХХ веке исходя из особенностей
этого периода: массовая демократия и
современный технологии. Да конечно и
раньше наблюдались попытки тоталитаризма,
но это были лишь тоталитарные движения,
которые в своем конечном варианте выливались
в автократические режимы. Ханна Арендт
же считала, что тоталитарное господство
нацелено на упразднение свободы, а для
того чтобы была развита свобода человека
необходим развитый уровень демократии.

Источник