Что такое синдром осажденной крепости
Феномен – синдром осажденной крепости, наблюдается преимущественно в недемократических политических системах. Описывая его, Яцек Зойловски, политолог, в качестве отправной точки представил характеристики недемократических режимов.
Основными компонентами синдрома осажденной крепости являются:
- централизация;
- изоляция места принятия решений;
- легитимация власти;
- устранение политического соперничества;
- радикализация деятельности;
- агрессивная политика.
В качестве основного феномена осажденной крепости можно рассмотреть: парадокс гиперактивности, чрезмерного конформизма, парадокс нереального врага.
Психология – пробуждение чувства угрозы от более или менее воображаемого врага, осадный менталитет
Происхождение этого термина связано с далекими временами, когда города и цитадели во время войн осаждались неприятелем.
Противник, стоя у ворот, использовал выжидательную стратегию. У жителей было два выхода: умереть с голоду или сдаться, естественный страх смерти и ужаса возникал среди жителей.
В психологическом смысле дело связано с ситуацией с определенным психологическим дискомфортом, состоящем из сочетания привязанности, увлечения и страха перед известным или неизвестным противником (Напоминает Стокгольмский синдром).
Феномен является метафорическим, он означает беспокойство, сопровождающее не полностью признанной или преднамеренно преувеличенной угрозой (Питер Слотердейк , современный немецкий философ, эксперт по культуре, называет это явление «комплексом катастроф»).
Нет сомнений в том, что синдром осажденной крепости связан с созданием образа врага, против которого инстинкт самосохранения и политическая мобилизация требуют закрывать ряды и сплотиться вокруг «лидера», быть готовыми принести себя в жертву.
Историческая справка
Во времена СССР, Сталин запустил этот термин -“осажденная крепость”. Делая упор на то, что мы строим счастливую жизнь, вокруг скалят зубы капиталистические хищники. Потому, всем надо объединиться в ДОСААФ и ОСОАВИАХИМ, а Красная Армия всех сильней.
Объединение нации перед лицом внешних опасностей – реакция, естественная для разных обществ. Она особенно характерная для авторитарных или страдающих от постколониального синдрома.
Страны, где синдром зародился, выходили из него не благополучно. Делали попытки найти врага, который, якобы, кризис к ним принес. Индонезийцы, причины кризиса реализовали массовыми китайскими погромами, возрождением охоты за черепами переселенцев из соседних островов племени даяков на Калимантане. Премьер Малайзии Махатхир прямо говорил, что во всем виноваты евреи и лично Джордж Сорос.
Ким Дэ Чжун, ставший президентом Южной Кореи в начале 1998 года, в разгар экономического кризиса, сделал ставку на национализм, позицию выразил в форме прямого действия. Приказал взорвать здание в центре Сеула, в котором когда-то располагалась резиденция японского генерал-губернатора, как возмездие за годы японской оккупации.
Корейцы восприняли кризис как агрессию со стороны Международного валютного фонда. Поскольку именно он был организатором международного займа для Кореи. Тогда вместо выражений “в кризисное время” говорили “во время МВФ”. Вместо “из-за кризиса я потерял работу” – “из-за МВФ я потерял работу”. Недорогие обеды или скидки в магазинах назывались не “антикризисными”, а “эмвээфовскими”. Курить импортные сигареты стало непатриотично. Они исчезли с витрин магазинов.
Апофеозом борьбы с агрессией МВФ в Южной Корее стала сдача населением золотых украшений. Правительство организовало учет сдаваемого золота, чтобы потом можно было вернуть патриотам деньги (речь шла не о безвозмездном пожертвовании, а скорее о народном займе).
Симптомы
Синдром “осаждённой крепости”, по сути, олицетворяет три формы враждебности – весь мир против нас, никто нас не любит, все нас боятся.
При этом присутствует оборотная сторона – агрессивно насаждаемый страх заграницы: европейцы убили всех индейцев, “они негров линчуют”, огромное количество бездомных, высокий уровень преступности, в школах стреляют и другие страшилки.
Эта ситуация кризиса используется властью для формирования и распространения различных фобий среди населения.
Результат мобилизации – мифологизация угроз.
Люди чувствуют себя одинокими изолированной при этом противостоянии, поэтому синдром «стресса осажденной крепости» особенно яркий.
Это состояние ярко проявляется не только в риторике правителей, но и средствах массовой информации. Становится питательной средой для увеличения травм и предрассудков у населения.
Можно заметить, что политические власти, использующие его как инструмент контроля социального поведения, имеют наибольшее влияние для создания атмосферы страха.
Прежде всего, они рисуют мир черно-белым, деля его на «своих» и «чужих», «добро» и «зло». Всегда ставят себя на сторону добра, что поднимает настроение и ценится среди тех, кто поддался синдрому.
Такое поведение благоприятствует различным заблуждениям, например, об «особом» призвании.
Героизация собственной истории, сакрализация географии являются одними из важнейших факторов, определяющих феномен синдрома осажденной крепости. Дополнением является непрерывный поиск врагов (внутренних, внешних), их демонизация. Враг должен оправдывать работу централизованной власти, при истреблении оппозиции.
Борьбой с врагом оправдывается применение самых жестоких инструментов политического действия. Поскольку, как правило, власть не в состоянии обеспечить гражданам такое же процветание, как у «них», чувство зависти превращается в ненависть, подпитывая идеологию внешнего врага.
Прогноз
Насаждение враждебности в международных отношениях, приводит к разрыву всех связей. Создает условия для поддержания высокой напряженности в долгосрочной перспективе. Период холодной войны между Востоком и Западом, дает множество поучительных примеров.
Распространяется мнение, что пятая колонна состоит в заговоре с различными неправительственными организациями и тайно поддерживает оппозицию извне.
Этим оправдывают жесткую нейтрализацию оппозиции, протестов, митингов, «иностранных агентов».
Пропаганда в сми охотно использует это мнение, укрепляя веру, что существует постоянная угроза и чрезвычайная бдительность должна быть сохранена.
Этот психический синдром приводит к осуждению любого, кто думает иначе, чем требует официальная интерпретация. Указывая на внутренние и внешние угрозы, власть обвиняет иностранцев и критиков во всех своих неудачах, в том числе национальных.
Стимулируется усиление синдрома осажденной крепости, подчеркивается уникальность страны и цивилизационная обособленность от остальных государств.
Идея концентрируется на ограничение отношений с внешним миром, самодостаточности, защите интересов.
Мобилизация – это самый важный лозунг в авторитарных системах, поддерживающий синдром осажденной крепости среди населения.
Авторитарная власть, сохраняя себя, прекрасно играет социальными настроениями манипулируя мнением, создавая своих и чужих.
По Stanisław Bieleń , Яцек Зойловски , Анна Лешковская
Понравилась статья? Поделись с друзьями:
Источник
Важным элементом современного российского милитаризма является т.н. «синдром осажденной крепости». Населению России (в первую очередь, разумеется, холопам) постоянно внушается, что Россия окружена врагами (в роли которых, как правило, выступают базы НАТО), которые спят и видят, как бы захватить, поработить, расчленить, а то и уничтожить Россию. Поэтому населению нужно затянуть пояса, тратить львиную долю ВВП на оборону и, разумеется, полностью поддерживать «сильную власть».
При этом автоматически подразумевается, что любой, кто даже критикует нынешнюю власть (не говоря уже о выступлениях против этой власти – пусть и сколь угодно легальных), является агентом врага и марширует в соответствующей «пятой колонне».
На самом деле, это собачья чушь. «Горячая» война между ядерными державами – гарантированное взаимное уничтожение. На которое ни НАТО, ни Китай (который некоторыми тоже называется в числе возможных агрессоров) никогда не пойдет. Просто из инстинкта самосохранения.
Поэтому между Россией и НАТО возможна только «холодная» война. В первую очередь, экономическая. И здесь у России нет никаких шансов. При всем своем желании, Россия неспособна нанести никакого значимого ущерба ни экономике США, ни совокупной экономике стран НАТО. Они просто недостаточно сильно зависят от России.
А вот США – даже сами по себе, без поддержки их союзников по НАТО – могут обрушить российскую экономику за пару недель. Да так, что «лихие 90-е» покажутся мелкими неприятностями. Отключения России от системы расчетов даже в долларах (не говоря о еще и евро) вызовет такую финансовую панику, что финансовая система России превратится в руины в мгновение ока. А вместе с ней и вся экономика. А ведь еще можно и эмбарго на поставку нефти и газа ввести (запасов Европы на год хватит). И многое другое.
Поэтому США даже сами по себе (не говоря уже о союзе с НАТО или ЕС) способны ввести «внешнее управление» в России в любую минуту. И любая власть в России – сколь угодно «патриотическая» – будет вынуждена «взять под козырек». Под угрозой полного и мгновенного экономического коллапса.
Почему Запад этого не делает? Да потому, что экономический коллапс в ядерной державе, напичканной ядерными боеголовками, реакторами и прочими объектами повышенного риска – это последнее, что нужно Западу. Слишком печальными могут быть последствия для Запада же.
Поэтому пока Путин сидел на попе ровно и никуда не лез, его никто и не трогал. А вот когда беззастенчиво и нагло хапнул чужое – тот есть Крым – и столь же нагло развязал вооруженный сепаратистский мятеж в Лугандоне, у Запада просто не осталось выхода, кроме как всерьёз пригрозить ввести убийственные санкции. Поэтому Путин и не ввел войска в Украину и просто вынужден был «предать» Новороссию.
Из всего вышеизложенного следует только один – и весьма печальный – вывод. Если исходить из объективных потребностей безопасности России, что стране нужны компактные и современные ядерные силы сдерживания. Причем исключительно стратегические (наличие тактического ядерного оружия радикально понижает «ядерный порог» и поэтому скорее снижает, чем повышает безопасность страны).
С разумным балансом внутри ядерной триады – стратегические бомбардировщики с крылатыми ракетами, атомные ударные подводные лодки с баллистическими ракетами и мобильные ракетные комплексы наземного базирования. Нескольких сот боеголовок будет вполне достаточно.
Плюс погранвойска и силы быстрого реагирования на возможные приграничные кризисы. Ну, и жандармерия – внутренние войска МВД. При этом нужно понимать, что единственный реальный противник для тех и для других – исламские террористические группировки. Что делает Россию и НАТО объективными союзниками, а не противниками.
В чем печаль вывода? А в том, что раздутые оборонные расходы России – в основном лишь способ попилить военный бюджет между особами, приближенными к императору Пу. Все эти плавающие, летающие, стреляющие и ползающие железяки в большинстве случаев – лишь пустая трата государственных средств. Которым можно – и нужно – найти гораздо лучшее применение.
Ну, а вся эта истерия о «враждебном окружении» в стиле «НАТО под кроватью» – просто еще один способ отвлечь внимание граждан России от беззастенчивого и наглого грабежа её национального богатства криминальной путинской кликой. И не более того.
Источник
Россияне признали отношения с США и ЕС рекордно плохими
Фото: ИТАР-ТАСС
Украинский кризис привел к взрывному росту числа тех, кто оценивает нынешние отношения между Россией и США как негативные. В то же время россиян беспокоит отсутствие спокойной жизни в условиях конфликта, поэтому большинство считает, что России нужно налаживать отношения с западными странами, говорит эксперт.
У сегодняшней России есть враги, считают 84% россиян, показывает опрос Левада-Центра. В ноябре 2013-го так считали 78%, до этого предыдущий пик был достигнут в июле 2003 года, когда о наличии врагов говорили 77% респондентов. Еще в сентябре 2012-го о том, что страну окружают враги, говорило наименьшее за историю наблюдений число россиян – 63%. В том, что врагов у России нет, убеждены всего 8%. За последние 25 лет это точно рекорд, говорит замдиректора Левада-Центра Алексей Гражданкин.
Советский комплекс врага из массового сознания полностью никогда не исчезал, но риторика властей в нулевые и особенно последние события подхлестнули рост, говорит он. Трудно сказать, что первично – пропаганда или желание властей подстроиться под общественные запросы, но у россиян действительно есть готовность верить, что у России есть враги, и объяснять события их происками, а пропаганда усиливает это представление, добавляет он.
Украинский кризис привел к взрывному росту числа тех, кто оценивает нынешние отношения между Россией и США как негативные (82%). Еще в январе это значение находилось на отметке 17%. Аналогичный рост зафиксирован и в оценке отношений с Евросоюзом (66 и 10% соответственно). Дружественными, добрососедскими или хорошими отношения с США и ЕС сейчас считают по 3% опрошенных.
Единство мнений западных стран о политике Москвы во время украинского кризиса показывает их стремление подавить Россию и ослабить ее влияние в мире, считают 79% опрошенных. О том, что подобное единство может свидетельствовать о справедливости критики, говорят 11%. Крупнейшие западные страны (США, Германия, Япония, Великобритания и другие) – противники России, стремящиеся решить свои проблемы за ее счет, говорят четыре из пяти респондентов (79%). В июле 2010-го, когда подобный вопрос задавался в прошлый раз, о противниках говорило столько же опрошенных, сколько считали западные страны партнерами России, имеющими общие с ней интересы (44%, сейчас – 8%).
Если оценка отношений с США испытывает подъемы и спады, обостряясь во время кризисов, подобных бомбежкам Белграда и Ирака, то отношения с Европой обычно оцениваются спокойнее, это первый конфликт, когда отношение к ней настолько ухудшилось, говорит политолог Игорь Бунин. У россиян сохраняется «психология осажденной крепости», и во времена конфликтов, когда все становятся homo politikus, дремлющее манихейское сознание «мы – они» выходит на первый план, считает он.
С тем, что Россия в течение последнего года оказывается во все большей изоляции, согласились почти все опрошенные (1% уверен, что изоляции нет и все возвращается к докризисной ситуации, еще 3% затруднились с оценкой ситуации). Однако это беспокоит лишь треть опрошенных (36%), почти у трех респондентов из пяти (59%) переживаний это не вызывает. Часть россиян все же понимают, что ухудшение отношений влечет ущерб непосредственно для них; как правило, это те, кто пользуется разного рода свободами и предпочитает, чтобы страна была открытой, говорит Гражданкин.
Большинство опрошенных (66%) считают, что России нужно налаживать отношения с США и другими странами Запада. Об отсутствии такой необходимости говорит каждый четвертый (24%). Имперское сознание присуще 10–20% россиян, остальные – конформисты, которые хотя и присоединяются к осуждению Запада, хотели бы спокойной, нормальной жизни, считает Бунин. Антиамериканизм последних пройдет вместе с завершением активной фазы конфликта, добавляет он.
Говоря о будущем отношений России и Запада, 40% опрошенных ждет ухудшения отношений и новый виток «холодной войны». Чуть больше – 45% – уверены, что все постепенно будет спущено на тормозах, и отношения постепенно восстановятся.
В опросе зафиксирован и поворот России к Китаю – 44% называют отношения с ним позитивными, в то время как негатив усматривают только 8%. Обстановку в отношениях с Японией россияне рассматривают в целом нейтрально (61% оценивают их как нормальные, спокойные или прохладные).
Автор:
Степан Опалев.
Источник
Каждые выходные россияне проводят уютные вечера с нашими пропагандистами Дмитрием Киселевым и Владимиром Соловьевым. В будние дни, во время обеда, мы можем насладиться ведром фекалий, принесенным Артемом Шейниным в студию, телевидение кормит нас множеством однотипных передач, в которых ведущие мусолят одни и те же темы: “загнивающий Запад”, “на Украине еще хуже”, “англичанка гадит”, “Россия встает с колен”, а вот про Америку…да, говорят плохое, но боятся ее индивидуальных санкций, хотя, после того как лично на Киселева были наложены санкции и его аппеляция была отклонена, он вздохнул спокойно и словно с цепи сорвался.
Народ у нас в России доверчивый, верит всему, что скажут на центральных телеканалах, хотя едва ли не после каждой передачи разоблачается тот или иной лживый факт. Так с какой целью нам постоянно лгут по телевидению, что нас все ненавидят за пределами России, что во всех наших бедах виноват Запад и США? С какой целью проводится политика изоляционизма, внушающая нашим гражданам синдром осажденной крепости?
Ведь даже в СССР, казалось бы, с коммунистической идеологией, не было такого. Страна искала пути к дружбе, а что мы видим сегодня? Кто наши друзья? Китай отворачивается от России, как и Белоруссия, а из оставшихся друзей имеем только Венесуэлу и КНДР. Разве у великих стран так мало друзей? У СССР их было как то больше.
Разве великая страна может “вставать с колен”? И что означает “вставание с колен”? Что нас будут бояться все вокруг? Так нас и так боятся, но только мелкие страны, а страны побольше, они под защитой НАТО, а Китай мы и сами боимся. Опять же, СССР хоть и рисовали в нелицеприятном виде, но его никто не боялся, потому что знали, что страна достаточно мирная.
“Вставание с колен” у пропагандистов означает наращивание военной мощи. Но мощь эта бутафорская, которая успешна против мелких стран по периметру, в то время как населению России, адекватной ее части, которой, все таки, большинство, хотелось бы процветания и благополучия. В 21 веке мир изменился, в большинстве цивилизованных стран благополучие своих вышло на первое место и является приоритетом для правительств. Но не в России.
В России мы видим следущее:
- централизация
- милитаризм
- радикализация деятельности
- агрессивная политика
- устранение политического соперничества
И ведь каждый знает, кроме свято верующих, что “царь хороший, да бояре плохие”, к чему это ведет. Это уже было пройдено в истории, но цели сейчас изменились. Они остались прежними с девяностых годов, когда “либерасты развалили страну, чтобы ограбить ее“. Когда ты внушаешь кому то, что кругом враги, так легче оболванить население и заставить его поверить в свою легитимность, заставить его бояться и верить в необходимость бессменного правления вождя, заставить нас всех поверить в то, что если на наши деньги не будут иметь имущество за границей наши олигархи, это будут делать солдаты НАТО.
И оболванивание это и насаждение синдрома осажденной крепости идет от того, что кому то хочется пограбить Россию. А сейчас, когда нефть упала в цене, грабить будут простых людей. Сдается мне, что не Запад в этом виноват, принимает участие. Мне кажется, что если вдруг в России случится смена политической партии, правителя, Запад организованно устроит нападение на Россию, с целью вернуть к власти угодную ему марионеточную власть, которая у нас сейчас есть. Им может стать невыгодно поддерживать благополучие своих граждан без помощи Путина и его окружения, если вдруг прекратятся финансовые вливания в Запад, если вдруг новое правительство России вдруг потребует вернуть награбленное назад, в Россию.
Вот потому и навязывают нам синдром “осажденной крепости”.
Источник