Как называется синдром после войны

Отрицательные события и эмоции в нашей жизни не могут не наложить свой негативный отпечаток на психологический фон человека. Стрессоры, обладающие сверхмощным травмирующим действием, не только портят нам настроение и выбивают из колеи – они способны запустить разрушительные процессы нашей психики, впоследствии провоцирующие формирование стойкого расстройства под названием ПТСР.

Что провоцирует

Посттравматическое стрессовое расстройство возникает в ответ на действие психотравмирующего фактора и характеризуется нарушением нормальной работы психики. Заболевание приводит к появлению психопатологических состояний, привносящих большие трудности во все сферы человеческой деятельности, разрушая семью и толкая человека, в итоге, к социальной изоляции и одиночеству.

Конечно, не все люди, подвергшиеся воздействию сильного стрессора, подвержены ПТСР. Однако развивается оно у 70% людей, переживших травматическое событие. Его появление – свидетельство полной беспомощности, бессилия и кошмарного ужаса перед препятствием.

В первую очередь, подвержены этому расстройству люди, побывавшие в зоне боевых действий. Неспроста болезнь также носит название «вьетнамский» или «афганский синдром». Самолично убивая человека или становясь свидетелем кровавой бойни, такие бойцы испытывают сильнейшее потрясение.

Но исследования, проводимые после Второй мировой войны, привели к формированию нескольких гипотез насчет возникновения ПТСР:

наличие у больного внутриличностных конфликтов еще до разворачивания боевых действий;
у каждого человека существует свой предел выносливости. Если переступить этот предел, то запускается механизм психологической декомпенсации, и проявляется так называемое боевое истощение;
третья гипотеза предполагает, что в развитии ПТСР виноваты внешние факторы, такие как недосыпание, переутомление, разлука с близкими;
конфликт интересов: стремление выжить – стремление исполнить долг.

Известна история одного молодого американского морпеха, который с 2008 по 2013 год проходил службу в Афганистане и был удостоен наград за хорошую службу. Уйдя из армии, проживал с матерью. В 2017 году он попал в поле зрения полиции, устроив разгром в своем доме. А еще через год в Лос-Анджелесе он расстрелял 12 посетителей одного из местных баров, после чего застрелился сам. Специалисты установили, что причиной трагедии стал посттравматический синдром, развившийся в ходе военной службы.

Изучать посттравматическое расстройство начали еще в 1888 году. В это время Герман Оппенгейм (немецкий врач-невропатолог) ввел в обиход понятие посттравматического невроза. И объединил под этим названием многие симптомы, которые сегодня причисляются к ПТСР.

Другие причины посттравматического расстройства

Из других, не менее значимых травматических причин, можно выделить:

природные катаклизмы – землетрясения, наводнения, ураганы;
техногенные катастрофы – взрывы, обвалы зданий, шахт;
террористические акты;
захват и удержание заложников;
выкидыши или потеря ребенка;
свидетельство насилия;
финансовые трудности.

Кроме этого, существуют факторы, имеющие сугубо индивидуальное значение для человека. Это может быть смерть близких, любая угроза жизни, физическое и сексуальное насилие, тяжелая болезнь, своя или родственника, измена супруга.

В 13 лет молодой человек подвергся нападению и получил травму, нанесенную ножом. После этого у него развилось ПТСР, а в 17 лет появились симптомы панической атаки. Из анамнеза было известно, что в детстве молодой человек не раз подвергался физическому, психологическому и даже сексуальному насилию.

Стрессовые ситуации, которые становятся причиной ПТСР, делят на одиночные и системные. Примером одиночного фактора является стихийное бедствие, а к системным относят, например, длительное пребывание в заложниках.

Подверженность к действию стрессора и возникновению ПТСР зависит и от индивидуальных особенностей личности. Например, установлено, что в большей мере к его формированию склонны люди с нарциссическим складом личности, а также с зависимым и избегающим поведением, те, кто склонен застревать и фиксировать внимание на негативных событиях, невротические, впечатлительные и лабильные психотипы.

В зоне риска развития данного расстройства находятся работники экстремальных сфер: спасатели, медики, военные, журналисты и т. д, а также пожилые люди и дети. В детском возрасте повышается вероятность приобретения заболевания в силу недоразвития у детей механизмов психологической защиты. В пожилом возрасте эти механизмы, наоборот, утрачиваются, а скорость психических процессов замедляется.

Картина расстройства

Как правило, ПТСР развивается спустя некоторое время после воздействия тяжелой психотравмирующей ситуации. Посттравматическое стрессовое расстройство может проявиться через несколько недель и даже месяцев от момента действия стрессора. Длительность его также не лимитирована. В связи с этим выделяют несколько видов течения заболевания:

острое – сохраняется в течение 3 месяцев;
хроническое – его длительность сохраняется более 3 месяцев;
отсроченное – первые признаки расстройства проявляются спустя полгода после психотравмирующей ситуации.

ПТСР способно сохраняться на протяжении довольно длительного времени.

Вернемся к нашему парню, который получил ножевое ранение. Это случилось, когда ему было 13 лет. Однако официальный диагноз был установлен ему в возрасте 36 лет. И весь этот временной промежуток симптомы болезни сохранялись в большей или меньшей степени. Все эти годы он жил с мыслью о том, что уже никогда не станет таким, как прежде, до нападения. Он считал, что нигде не может чувствовать себя в безопасности, даже дома.

Посттравматическое расстройство может проявляться в разных формах. Однако существует несколько групп показательных симптомов, которые характеризуют любую форму ПТСР в первую очередь.

Наверное, главный из этих признаков – так называемые флэшбэки. Человек при этом непроизвольно, постоянно, мысленно возвращается в травмирующую ситуацию. Перед глазами вдруг появляется картина пережитого ужаса. Нередко этому предшествуют триггеры – провоцирующие напоминания, которые могли быть частью стрессорной ситуации. Например, плач ребенка, определенное изображение, звук летящего вертолета и т. д.

В это время сознание человека как бы сужается. Его тело находится в реальности, а мысленно он попадает обратно в ту ужасную атмосферу, которая нарушила его психический баланс. Такое часто случается с военными, пережившими ужас боевых действий. Стоит только им услышать звук пролетающего самолета, их поведение меняется: они падают на землю, закрывают голову руками или заставляют других бежать, спасаться. Становятся возбужденными, агрессивными, не поддаются убеждениям.

Флэшбэки способны длиться от нескольких минут до нескольких часов. Кроме самих картин больной может испытывать те же ощущения, как сопровождающие его во время катастрофы.

Навязчивые воспоминания внедряются в жизнь пострадавшего и через сновидения, но двумя разными путями.

Первый вариант: во сне человек видит ужасающие картины пережитой травмы. Он может кричать во сне, метаться по кровати, кричать, занимать оборонительную позу, просыпается в холодном поту. Из-за этого сон его нарушается, он недосыпает и, как результат, упадок сил и апатия.

Второй вариант более благоприятен. Во сне человек видит удачное для него разрешение событий. Яркий пример: девочка пережила ужаснейшее землетрясение и потеряла в результате него всех своих родных. Ей снится сон, в котором земля расходится, и из нее выходят ее близкие, поднимаются на крышу дома и таким образом спасаются от гибели.

Обратимся к воспоминаниям уже знакомого нам парня (пора его назвать, пусть он будет Макс). После ножевого ранения в течение нескольких месяцев, стоило ему только закрыть глаза, и перед ним всплывало лицо нападающего. Он вновь переживал те же чувства, которые сопровождали его во время атаки. В течение нескольких лет он не мог находиться в доме один, а спустя 4 года перестал выходить из квартиры.

Но постепенно симптомы стали отступать, и Макс практически вернулся к нормальной жизни. Расстройство обострилось, когда он случайно очутился на том месте, где несколько лет назад пережил свой кошмар. Это событие послужило триггером, то есть провокатором, обострения. Только теперь тревожные, страшные мысли переметнулись на дочь. Он опасался за ее здоровье и безопасность, ему казалось, что кто-то обязательно нанесет ей вред.

Наперекор навязчивым воспоминаниям появляется другая группа симптомов – избегание травматического опыта. То есть, человек пытается вытеснить из своего сознания мысли о пережитом событии. Для этого он избегает всего, что могло бы навести его на устрашающую мысль: места, людей, разговоры.

В результате круг его интересов сужается, снижается активность, разрываются дружественные связи. Человек оказывается один на один со своей проблемой. Гамма его эмоций сужается, даже к близким людям он чувствует холодность и равнодушие. Появляется ощущение, что никто не в силах ему помочь. Он в тупике, он винит себя за неправильный исход ситуации: не то сделал или недоделал. На этой почве нередко формируется депрессивное состояние. Опасность составляет высокий риск суицидов.

Наряду с избеганием травмирующих мыслей, возможно формирование и психогенной амнезии, человек не способен вспомнить в подробностях устрашающее событие.

Из других основных признаков расстройства выделяют:

эмоциональная тупость. Как замечают сами пострадавшие, им становится сложно проявлять эмоции, особенно любви, сострадания, заботы по отношению к детям. На фоне эмоциональной скудности нередко формируется твердое убеждение, что их никто не понимает;
отстраненность от окружающих. Друзья и близкие становятся неинтересны, больному не о чем с ними говорить. Он все реже поддерживает с ними связь, больше времени проводит в одиночестве;
ощущение тревоги и бесперспективности в будущем. Человек теряет возможность строить планы, верить в свои силы и надеяться;
ощущение вины за то, что остался жив. Такой симптом характерен для участников негативных событий с большим скоплением людей, например, война, стихийное бедствие.

Иллюстрация к последнему пункту: офицер покончил жизнь самоубийством, вернувшись из Афганистана. Он ставил себе в вину, что не смог уберечь друга от гибели и не был способен отказаться от этой мысли. Возможно, нагнетало обстановку то, что он проживал недалеко от семьи своего погибшего друга и практически ежедневно сталкивался с его близкими.

Формы ПТСР

В зависимости от преобладания группы симптомов расстройство протекает по разным сценариям.

Тревожный его тип сопровождается ощущением постоянной, немотивированной тревоги вплоть до панических атак. Эмоционально такие люди становятся неустойчивыми, их систематически сопровождают кошмарные сновидения.

Наш Макс – типичный тревожный тип. После обострения расстройства и появления опасений за безопасность дочери у него перед глазами стали возникать картины жестокого обращения с ней. Внимание стало неустойчивым, он терял ориентировку в пространстве и в своей личности. За рулем автомобиля внезапно терял способность управлять им. Ему не удавалось взять под контроль даже самые элементарные вещи. Мужчина перестал общаться с друзьями, его карьера пошла под откос.

Согласно другому сценарию, человек испытывает тяжелую апатию, упадок сил. Он не может побудить себя к действию, весь день проводит недвижимо в постели. Такой индивид безразличен как к себе, так и к окружающим, его состояние подавленное.

Дисфорический тип расстройства – это агрессия и раздражительность по отношению к близким, часто неосознанная. Такая форма ПТСР нередко сопровождает солдат, вернувшихся из горячих точек. Они подозрительны и недоверчивы, не хотят принимать помощь со стороны, в отличие от астенических больных, охотно соглашающихся на терапию. Сами бойцы нередко заявляют, что приступы агрессии пугают и их в том числе. Они обращают внимание на свою конфликтность и неспособность идти на компромисс, требуют полного подчинения и теряют над собой контроль. Некоторые самолично просят жен запираться с детьми в другой комнате, чтобы обезопасить себя от неподконтрольной агрессии.

Соматоформный вариант расстройства характеризуется неприятными ощущениями в теле, и сопровождает, как правило, отсроченный вид болезни. Из беспокоящих симптомов следует выделить головные боли и мигрени, тахикардию и сердечные боли, расстройства пищеварения, тремор конечностей, а также сухость кожи или повышенную потливость. Такие симптомы обычно сбивают с толку в постановке правильного диагноза.

Детское посттравматическое расстройство

Посттравматическое стрессовое расстройство у детей, как мы уже выяснили, совсем не редкость. Среди его причин в первую очередь следует выделить насилие, которое испытывает ребенок от близких, как моральное, так и физическое. Сюда же можно отнести пренебрежительное отношение с их же стороны.

Тяжелым испытанием станет для малышей не только агрессия по отношению к ним, но и непреднамеренное свидетельство преступления или насилия. То есть, в этом случае ребенок становится не участником, но наблюдателем.

Кроме этого, сильным потрясением для ребенка станет смерть одного или обоих родителей, а также, возможно, и усыновление. Развод родителей, смена места жительства, природные катастрофы и автомобильные аварии – тоже в списке травмирующих факторов.

Школьный коллектив – особая среда для ребенка, в которой он проводит значительную часть времени. Несостоявшиеся отношения со сверстниками, агрессия, издевательства и насилие с их стороны способны стать тем хроническим стрессовым воздействием, нередко перерастающим в ПТСР.

Расстройство поражает детей любого возраста. У школьников его можно распознать по агрессивному поведению к окружающим, чаще к сверстникам, возникновением страха смерти, самообвинением по поводу произошедшей ситуации. Нередко страх и тревогу косвенно определяют через рисунки, игры или истории детей.

У подростков ПТСР проявляется и через заниженную самооценку, замкнутость и отстраненность, уход в алкоголь или наркоманию.

Маленькие детки, дошкольники, с ПТСР часто страдают ночными кошмарами и бессонницей. Можно заметить, что они становятся более несобранными и рассеянными, сложнее концентрируют внимание, больше времени проводят в одиночестве, пассивны, отказываются играть с другими детьми.

Большую роль в диагностике расстройства у детей играют родители. Тщательное наблюдение за ребенком поможет вовремя распознать отклонения в поведении. Главное, не пустить все на самотек, приняв симптомы ПТСР за возрастные особенности.

Пути выхода из ситуации

Своевременная диагностика посттравматического стрессового расстройства становится важным шагом на пути к благополучному его лечению. Затянувшееся ПТСР способно привести к тяжелым последствиям. Одно из самых скверных из них – глубокая депрессия и, как ее следствие, суицид.

Кроме депрессии, к ПТСР присоединяются и другие расстройства: панические атаки, алко- и наркозависимость, бродяжничество, генерализованное тревожное расстройство. Нарушается и атмосфера в семье, рабочем коллективе. Нередко больной лишается работы.

Вовремя распознать расстройство помогают его симптомы. Обязательными критериями становятся наличие травмирующего события, участником либо свидетелем которого стал больной. Само событие несло в себе угрозу жизни или тяжелых травм. Второе условие – перенесенное ощущение запредельного страха и беспомощности.

Терапию расстройства начинают с приема медикаментозных препаратов, позволяющих снять тревогу и страх, избавиться от негативных настроев и депрессии. Спектр препаратов в этом случае довольно широкий. Применяют антидепрессанты, нейролептики, гипнотики, транквилизаторы, психостимуляторы.

Психотерапия – второй, но самый важный этап преодоления ПТСР. Из ее методов успешно применяется:

когнитивно-поведенческая терапия;
гипно- и психоделическая терапия;
семейная психотерапия.

ДПДГ – десенсибилизация и переработка движением глаз зарекомендовала себя как успешный метод нейтрализации расстройства. Суть метода заключается в изначальном воспроизведении в сознании пациента травмирующего события со всеми его аспектами: психологическим, физическим, моральным. Затем происходит мобилизация внутренних резервов человека, позволяющих самостоятельно искоренить недуг.

Кстати, Макс отметил, что первое, действительно полноценное облегчение после десятков лет мучения он испытал только после того, как узнал о своем диагнозе и начал терапию. Лекарства и поведенческая терапия помогли ему впервые почувствовать свою безопасность. Он обрел возможность контролировать свои мысли и действия, восстановил профессиональную деятельность. Он отмечает, что с момента лечения его жизнь стала кардинально отличаться от той, которая была у него еще год назад. Хотя Макс не утверждает однозначно, что у него получится полностью излечиться, но он уверен – теперь у него появился шанс на светлое будущее.

Источник

3 декабря 20184740,3 тыс.

Любой психиатр, медицинский психолог, психотерапевт мгновенно расшифрует эти четыре буквы: «пэ-тэ-эс-эр», – звучащие как короткая автоматная очередь. Начиная с 1980 года, Посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР, PTSD) входит во все редакции и пересмотры Международной классификации болезней; в DSM-I (первый вариант Диагностического и статистического руководства по психическим расстройствам) более общий диагноз «Реакция на тяжелый стресс» был включен еще в 1952 году.

Нередко случается так, что какой-либо научный термин, определенный четко и ясно, имеющий вполне конкретные границы, объем содержания и область применения, – вдруг становится чрезвычайно популярным «в широких массах». Такое словечко употребляется (к месту и не к месту) в обыденной речи, кажется понятным, превращается в объект шуток и тему анекдотов, – в результате напрочь выхолащивается первоначальный смысл термина. Нечто подобное произошло и со словом «стресс». Сегодня мы говорим о стрессах часто, много, остроумно, беспечно, иронично. Дескать, вся жизнь у нас – сплошные стрессы, и нужно их периодически «снимать» (под звон, так сказать, бокалов).

Согласно Гансу Селье, создателю всемирно признанной теории приспособительных реакций, стрессовое состояние снимать не нужно: это нормальный ответ организма на любое изменение внешних условий, это автоматическая мобилизация внутренних ресурсов, адаптация, сохранение внутреннего гомеостаза и накопление нового опыта. Но Селье различал понятия «стресс» и «дистресс»; во втором случае сила внешнего стрессора, физического или информационного, превосходит адаптационные возможности организма и приводит к тем или иным негативным последствиям.

Диагноз «посттравматическое стрессовое расстройство», хоть и несет тот же корень, подразумевает несколько иные стрессы по сравнению с обыденными. В основе всегда лежит тяжелая психотравма, или же серия психотравм, или более-менее продолжительная психотравмирующая ситуация. Но именно травмирующая, калечащая, – а не мобилизующая, будоражащая, вызывающая азарт борьбы или конкуренции. Ничего нормального или полезного в таком стрессе нет и быть не может, как нет никакой пользы организму, скажем, от перелома ноги.
Посттравматическое стрессовое расстройство существует, по всей вероятности, столько же, сколько существуют у вида Homo Sapiens высшие психические функции и высшие эмоции. Во всяком случае, дошедшие до наших дней древнейшие письменные источники говорят об этом вполне определенно. Например, солдаты ассирийских армий обнаруживали симптоматику так же, как и пациенты с «вьетнамским», «афганским», «сербским» и любым другим аналогичным синдромом. Обесчещенных, изуродованных, лишенных крова и семьи, прошедших рабство и пытки, – в древности вообще никто не пересчитывал или, во всяком случае, не относил к нуждающимся в лечении. Сам факт выживания был настолько удивительным, что остальное не имело особого значения.

Сегодняшний мир, с одной стороны, гуманней, безопасней и спокойней. С другой – не так чтоб намного. Разница, скорее, в том, что мы заговорили о проблемах, которые на государственном и международном уровнях раньше никого не интересовали (о семейном насилии, например, или о жестоком обращении с детьми, о социальной стигматизации душевнобольных, о жертвах репрессий и военных преступлений, о положении беженцев и мн.др.); мы начали эти проблемы озвучивать, исследовать, оценивать их медико-социальное значение, обсуждать на всемирных и международных форумах. И дружно схватились за головы.

Пресловутый «вьетнамский синдром», – с которого, как принято считать, началась детальная разработка концепции и методов терапевтического ответа, – оказался в центре внимания американских специалистов и широкой общественности вовсе не по клиническим или теоретическим причинам, а по экономическим. Чтоб не звучало столь цинично, выразимся иначе: по медико-социальным. Дело в том, что для любого государства (даже столь богатого, как США) это просто неподъемный ущерб: молодые, сильные, физически здоровые мужики спиваются, становятся наркоманами, лечатся у психиатров от депрессии, невротических и других расстройств психики, годами получают пособия, совершают необъяснимые и немотивированные преступления из разряда особо тяжких, кончают жизнь самоубийством, уходят боевиками в криминальную среду или к террористам, остаются одинокими и бездетными, не могут удержаться ни на одной работе, если та предполагает контакты с людьми.

С начала 1990-х годов одним из наиболее информативных, заслуживающих внимания и доверия макроэкономических показателей является индекс , отражающий связанное с болезнями ежегодное экономическое бремя (точнее, «количество лет жизни, потерянных или измененных по состоянию здоровья»). В отношении последнее, на момент написания статьи, широкомасштабное исследование такого рода произвела в 2004 году. Изучалась ситуация с и в 25 наиболее населенных странах мира. Хуже всего дела обстоят, как оказалось, в Таиланде: 59 на 100 000 населения. На втором-четвертом местах (по 58) находятся Индонезия, Филиппины и США. Япония на десятом месте (55). Россия на семнадцатом (54); те же показатели во Франции, Германии, Италии и Великобритании. На двадцать пятом, условно-наилучшем – Бразилия (45). И везде, в любой стране мира в связи с женских «лет жизни» теряется вдвое, а то и втрое больше, чем мужских.

Мало того, что социально-экономическое бремя психических болезней еще 50-70 лет назад драматически недооценивалось (вот вы знали, скажем, что половина ведущих причин нетрудоспособности и треть «потерянных» лет жизни по DALY – это психоневрология?); в случае с к этому добавляется еще и антисоциальная специфика, описанная выше.

Причины

Большинство существующих определений в качестве причины и почвы акцентируют пережитую ситуацию, которая носит «жизнеугрожающий или ужасающий характер». Иными словами, психотравмирующие действия не обязательно совершаются в отношении пациента; он мог быть их свидетелем, очевидцем или даже исполнителем (отсюда такая значимость и распространенность среди ветеранов боевых действий). Однако не у каждого пережившего подобную ситуацию (или ситуации) развивается посттравматическое расстройство, и далеко не обязательно ситуация должна быть связана с военными действиями.

Среди основных причин – агрессивное нападение, угроза смерти, изнасилование, в т.ч. с применением шантажа, использованием беззащитного или зависимого положения; физические или психологические пытки, природные и техногенные катастрофы, социальные потрясения (революции, терроризм, массовые репрессии, геноцид, финансово-экономические кризисы, эпидемии, вынужденное перемещение в другие регионы и т.п.), религиозные, этнические, культуральные конфликты. Отдельную проблему составляют у детей и подростков: пренебрежение родительскими обязанностями, нищета и социально-педагогическая запущенность, жестокое обращение (не только в т.н. неблагополучных, но и во вполне гармоничных, для постороннего взгляда, семьях), растление, трудовое или сексуальное рабство.

Для ветеранов боевых действий специфическим триггером и фактором риска выступает также социокультурный фактор: хорошо известно, что вероятность и частота ниже в тех армиях, где солдаты абсолютно убеждены в правоте своего государства и отстаиваемых принципов. В случаях, когда после государственного переворота происходит кардинальная переоценка, а то и инверсия пропагандируемых идеалов, вчерашние герои и гордость нации нередко описываются в как военные преступники, каратели, мародеры и насильники (возможна и обратная ситуация, когда ветеран помнит до мельчайших подробностей: все было далеко не так благородно и героически, как превозносится пропагандой, кинематографом и литературой). Очень серьезным фактором риска является чувство вины перед погибшими в катастрофе или на войне («синдром выжившего»), особенно если это были ближайшие родственники или боевые друзья. Для подвергшихся сексуальному насилию женщин, девушек, девочек исключительно важным является отношение общества: в одной стране или социально-этнической группе изнасилование считается тягчайшим преступлением, в другой – обычным и чуть ли не нормальным явлением, а в третьей прежде всего ставится вопрос об участии и «вине» самой пострадавшей, о степени ее «распущенности», «нечистоты» и пр. Шансов сохранить психическое, гендерное (да и физическое, в конечном счете) здоровье у такой жертвы практически не остается.

К достоверным факторам риска относится наследственность, врожденные и приобретеннные психологические особенности (характерологические, нейрофизиологические, личностные), наличие травмирующих переживаний в раннем анамнезе (столкнувшись с шокирующей ситуацией в зрелом возрасте, такие лица оказываются гораздо более предрасположенными к развитию ); отсутствие поддержки со стороны государства и собственной семьи. Некоторые авторы сообщают также о возможной роли нейроинфекций, ЧМТ, соматических болезней, прочих истощающих факторов.

Отдельные симптомы обнаруживает большинство лиц, переживших «угрожающую жизни или ужасающую ситуацию», особенно в первые дни и недели. Однако посттравматическое стрессовое расстройство, – это совершенно особая патология, имеющая ряд четко обозначенных отличительных особенностей (см. ниже), и выявляется она, как указано выше, далеко не у всех. Большинство исследователей оценивают частоту после шокирующих ситуаций на уровне 8-10% среди мужчин и 20-25% среди женщин. По другим данным, вследствие пережитого тяжелого стресса развивается у 50-80% выживших.

На сегодняшний день непосредственной причиной на клеточном уровне считаются биохимические и нейроэндокринные повреждения мозговых тканей, наступающие вследствие экстремального нейромедиаторного всплеска в момент(ы) переживания шокирующих воздействий или сцен. Ни проявлением слабодушной изнеженности, ни, тем более, доказательством вины («На воре и шапка горит», «Знать, сама напросилась» и пр.) посттравматическое стрессовое расстройство не является ни в коей мере. Это тяжелое заболевание, сложное в терапевтическом плане и, – будучи запущенным, – не всегда обратимое. Относиться к нему с раздражением, осуждением, отторжением, – «Мы вас туда не посылали», «Хватит киснуть и прятаться, найди себе работу и живи как все!», «Женись/выйди замуж, тогда и сон наладится, некогда будет в прошлом копаться», «Возьми себя в руки и бросай пить», «Не ты первый(ая), не ты последний(яя)» и т.п., – по сути, бесчеловечно.

Симптоматика

В отличие от острой реакции на стресс, посттравматическое стрессовое расстройство развивается спустя некоторое, иногда достаточно продолжительное время после психотравмирующих событий (от нескольких недель до нескольких месяцев или даже лет). Клиника весьма разнообразна, возможные симптомы многочисленны, – однако основные их группы повторяются практически во всех случаях.

Так, при всегда имеет место феномен повторного переживания, нередко в обсессивной (навязчивой, неконтролируемой) форме. Пациенты, сами того не желая, постоянно возвращаются мыслями к травмирующему эпизоду, видят кошмарные сны и стробоскопические флешбэки (воспоминания-вспышки, – внезапные, кратковременные, но очень яркие и образные, «как наяву»). Иногда тому способствуют внешние моменты, хотя бы отдаленно напоминающие обстоятельства получения травмы (напр., контур горного перевала в линии небоскребов, тиканье часов, особый тембр услышанного на улице голоса, марка проехавшей мимо машины и т.п.), но такие реакции со стороны памяти могут возникать и спонтанно. В ряде случаев вспоминаются конфабулированные, в реальности отсутствовавшие и «дорисованные» мозгом детали и подробности, поскольку может сопровождаться частичной или полной амнезией происшедшего.

К очень характерным симптомам относятся также снижение социальной и общей активности, мотивации, энергичности, продуктивности, эмпатии (способности представить и «ощутить» чувства другого человека, разделить их). Многие больные стремятся к одиночеству и отшельничеству из-за страха, – осознанного или бессознательного, – вновь столкнуться с малейшим напоминанием о пережитом.

Типичными являются трудности с концентрацией внимания и запоминанием, эксплозивность (неконтролируемые «взрывные» аффекты по мельчайшему поводу), выраженная диссомния (нарушения сна по тому или иному типу), резко сниженная самооценка, суицидальные мысли, завышенный уровень тревоги, постоянное ожидание опасности или угрозы. Во многих случаях отмечаются значительно выраженные нарушения со стороны вегетативной нервной системы: потливость, слабость, полуобморочные состояния или синкопальные обмороки, тахикардия, головокружения и т.п.

До 90% пациентов с имеют коморбидные (сопутствующие, развивающиеся параллельно) расстройства психики. Так, половина мужчин и женщин с страдает т.н. большим депрессивным расстройством; около 52% мужчин и 30% женщин впадают в алкогольную или наркотическую (как вариант, лекарственную) зависимость, от которой многие не могут избавиться до конца жизни.

Частота суицидальных попыток в выборках лиц, страдающих , по сравнению с общей популяцией выше в восемь (!) раз.

Диагностика

Несмотря на полиморфизм клинической картины, в абсолютном большинстве случаев она достаточно специфична и уверенно распознается специалистом. Сложности диагностики здесь являются, скорее, общими для психиатрии. Больной может аггравировать (утрировать) реально имеющуюся симптоматику, если это сулит ему те или иные преимущества (например, смягчение наказания, если в ситуации виновен он сам и пострадали другие люди); может, наоборот, диссимулировать, скрывать ряд симптомов и проявлений, которые кажутся ему постыдными, социально-осуждаемыми или слишком мучительными для вербализации. Кроме того, многие пациенты страдают депрессивной алекситимией (затруднения или невозможность словесного выражения своих эмоций, чувств, переживаний, воспоминаний). Наконец, клиника может усложняться симптомами сопутствующих расстройств (невроза навязчивых состояний, депрессии, алкоголизма, психопатоподобного расстройства адаптации и т.п.).

Тщательно изучается анамнез, проводится подробная клиническая беседа-интервью (в т.ч. с родственниками или друзьями, если доступно), назначается экспериментально-психологическое обследование. В целом, разработаны и успешно применяются достаточно четкие протоколы диагностики посттравматического стрессового расстройства и его дифференциации от симптоматически сходных заболеваний.

Лечение

Как правило, терапия включает два магистральных направления: медикаментозное и психотерапевтическое, с постепенным смещением акцентов с первого на второе.

В каждом конкретном случае лекарственная схема подбирается исключительно в индивидуальном порядке, поэтому говорить об общих принципах смысла нет. В одних случаях показаны, в первую очередь, антидепрессанты, в других анксиолитики, в третьих можно обойтись «легкими» дневными транквилизаторами. Следует помнить и учитывать необходимость обязательного параллельного лечения коморбидных расстройств.

Одним из наиболее действенных психокоррекционных подходов к лечению в настоящее время считается когнитивная бихевиоральная (поведенческая) психотерапия, однако это далеко не единственный вариант психотерапевтической интервенции. Опять же, очень многое зависит от особенностей конкретного случая, и здесь важнее другое: оставлять вообще без коррекции гораздо опасней, чем ошибиться с выбором тактики (групповая или индивидуальная, когнитивная или телесно-ориентированная, с акцентом на дезактуализацию или на культурно-историческую реабилитацию, и т.д.).

Неоднократно предпринимались попытки разработать эффективные меры профилактики посттравматического стрессового расстройства для представителей «групп потенциального риска». Однако на сегодняшний день доказательных сообщений об успехе подобных усилий нет.

Источник