Синдром мэри сью что это

Много есть таинственных героинь, но никого нет загадочнее Мэри Сью. Кто она такая? То и дело кто-нибудь кричит: вот, вот, это Мэри Сью! А другие кричат: да нет же, неправда!

Из внутренней шутки фанатов “Стартрека” термин, разлетевшись по интернету, превратился в страшное ругательство и стал яблоком раздора между продвинутыми поклонниками (чего угодно) и начинающими (и не очень) писателями, к тому же по понятным причинам к спорам подключились феминистки. Что же ругательного в “Мэри Сью” и стоит ли читать про неё, как про себя?

Галерея крутых женских персонажей на сайте deviantart.com

Итак, первое, что можно услышать про неё: она девочка, и она слишком крутая. Именно так: слишком, неадекватно крутая. Для своих лет, для своей биографии.

Но это ж обычное дело для героев легенд и мифов, скажете вы. Да и для приключенческой прозы тоже, иначе зачем всё это? Люди хотят читать про Алису Селезнёву и мать драконов, а не про неудачников из соседнего подъезда, так ведь?

Нюанс номер один: чаще всего Мэри Сью – это нечто “вставное“. Она возникает в уже существующих мирах как персонаж фанфика или, скажем, как вымышленный персонаж в каком-либо историческом контексте.

Отсюда второй нюанс: в этой вселенной или исторической ситуации уже есть некий каноничный главный герой (злодей) – королева Елизавета, вождь Монтесума или Люк Скайуокер. И Мэри Сью обязательно, всенепременно должна им всем утереть нос. Люк Скайуокер влюбится в неё, но будет спасён от Дарта Вейдера и зафрендзонен, а королева Елизавета признает в ней непобедимую соперницу и может даже дочь.

И поэтому – третий нюанс, психологический: от банального “крутыша” Мэри Сью и её “побратимов” Марти Стю и Гэри Сью отличает то, что они являются не личностями, а проекцией автора, инструментом и образом его желаний (например, доказать окружающим свою ценность).

Из этих трёх составляющих вытекают все остальные признаки мэрисьюшности: и полом законов физики и хода истории; и внезапно открывающееся суперпроисхождение (внучка Северуса Снейпа, сын дракона и пр.); и офигительная внешность, и вечное превозмогание; и дерзкие манеры, которые им либо восторженно прощают, либо не могут никак пресечь; и многое другое.

спикабузжено (пользователь @MorGott)

Далеко не любого суперперсонажа можно назвать Мэри Сью или Марти Стю. Так, например, По из “Кунг-фу Панды” или Лёха из “Симбионтов” Дивова – это типичные герои для детей и подростков: они начинают свой путь от “простого парня”, но попадают в историю, где от них зависит чьё-то спасение, открывают в себе внутренний потенциал, учатся ценить себя, быть сильными, но не перегибать палку и не забывать про друзей и родных. Их “избранность” – не желание автора изобразить “улучшенную версию себя”, а художественный приём, помогающий юному читателю брать с них пример, “тянуться” выше, ведь каждый может оказаться особенным.

И совсем не обязательно любая крутая дева со сверхспособностями – это Мэри Сью. Дейенерис Таргариен или Йеннефер из Венгерберга – очень качественные образы сильных женщин, со своими слабостями и равными по силе врагами, с проработанной мотивацией каждого поступка, с обоснованным участием во вращении колеса истории.

Майк Генри в роли Тарзана (фото с сайта mikehenrytarzan.tumblr.com)

Но вот, например, из Тарзана или Зены (королевы воинов) уже торчат мерисьюшные уши. Зена появляется в античности из ниоткуда – а точнее, из фантазии сценаристов, – и участвует в троянской войне, утирает нос Аресу, превозмогает распятие и прочие травмы, несовместимые с жизнью. Тарзан же прекрасен и лишён недостатков “от слова совсем”, несмотря на свою первобытную биографию. Ведь он потерянный сын лорда, поэтому он не только повышенно образован и нравственен как проекция превосходства белого человека, но и сверхъестественно ловок и вынослив как дикий бог. И вообще, он официально бессмертен. И если Зена по мере смены сценаристов может иногда развиваться в глубокого, интересного персонажа, то Тарзан так и остался образцом стереотипности.

Итого: в точном значении Мэри Сью – это неудачный подростковый персонаж фанфика, но и в героях “большой литературы” можно найти те или иные её черты.

~*~ Если понравилось – подписывайтесь и читайте pro_sebia в ленте, а еще в Инста и ВК. Посмотрите ещё: “Мэри Сью из классики” и “Откуда столько панков в жанрах фантастики?”

В прошлой статье про “Мэри Сью” мы прибавили к её запредельной крутизне ещё три основных признака: “вставка” в ранее описанный мир или контекст, непременное “утирание носа” всем, кто в этом контексте традиционно велик, и работа в качестве проекции личности автора, инструмента его желаний.

Термин этот применим всё же больше к героиням фанатских и любительских рассказов. Однако в связи с широким употреблением его в современной культуре признаки “мэрисьюшности” находятся у многих персонажей “большой литературы”. Какие же классические герои и героини набирают по контрольному перечню подозрительно много очков?

Мэри Сью – не только розовые крылья и БФГ в стразиках

Сэр Ланселот Озёрный

1. Вставка в ранее существовавший контекст – да. В кельтских легендах о короле Артуре он совершенно не фигурирует. Впервые появляется в романах Кретьена де Труа, сначала второстепенным персонажем, а потом и главным.

2. Утёр нос главным героям цикла – да. Стал правой рукой Артура и избрал себе дамой сердца его жену Гиневру, полюбившую его всем сердцем и безнадёжно.

3. Является ли Ланселот проекцией, олицетворением его автора, Кретьена де Труа? Судить трудно, тем более многие усматривают в его стиле иронию над штампами о рыцарской любви и пожеланиями своих царственных заказчиков. Является ли он инструментом автора – вот это, пожалуй, да, инструментом для внедрения в раннесредневековые легенды новой идеологии куртуазной любви.

Джейн Эйр

1. Проекция автора – да, в какой-то степени. У Шарлотты Бронте с пансионом для девочек связаны самые мрачные воспоминания: после смерти матери две её сестры смертельно заболели из-за ужасных условий в подобном заведении, и сама она провела там год, но выжила. Более того, её биографы упоминают, что она хотела “написать о героине, столь же некрасивой и неизвестной”, как она сама, чтобы доказать сёстрам-писательницам, что главная героиня романа вовсе не должна быть супер-красавицей. Таким образом, здесь есть и деконструкция штампа, и одновременно такие его характерные признаки, как трудное детство и белые рояли по кустам.

2. Утирание носа типовому ГГ – да, имеет место быть. Мистер Рочестер -“байронический” герой, мрачный и жестокий, с мрачной и жестокой тайной, но стремящийся к прекрасному. Обычные героини должны падать в лучшем случае – в обморок, в худшем – жертвой его надменного обаяния. Но Джейн – не такая, она трижды победила его. Несмотря на скромный статус гувернантки, она добилась свадьбы, но оставила его у алтаря, не желая быть содержанкой двоежёнца; а потом вернулась к нему лишь тогда, когда он уже серьёзно пострадал и осознал своё нехорошее поведение (подробный разбор тут, п.2).

3. Вставной персонаж – да, если считать, что исторический контекст – это современный Шарлотте высший свет Англии с его представлениями о том, какой должна быть женщина, книга, героиня. Она помещает в него Джейн, списанную с себя, и побеждает – и попутно дарит миру замечательный роман, один из самых любимых и экранизируемых. Её мастерство литератора действительно превосходит многих современников, а глубина мысли и самовыражения опережает эпоху.

Анжелика

1. Вставной персонаж – да. Белокурая Анжелика из цикла романов Анны и Сержа Голонов, действие которых происходит в блистательном XVII веке, не имеет полного исторического прототипа. Как настоящая Мэри Сью, она неотразима и непотопляема, и даже сверхъестественные способности могла бы иметь: в изначальной версии первого романа она научилась народному колдовству у местной ворожеи, но редакторы сказали “не надо”.

2. Регулярно затмевает героев истории: попадёт к королевскому двору – в неё влюбится сам король, попадёт в трущобы Парижа – станет и там “царицей”. Спасают Анжелику от “ходульности” хорошо прописанные взаимоотношения и детально проработанный исторический фон, а также любовь Анны Голон к старой Франции, к её быту и пейзажам – описания в романе прекрасны.

3. Является ли Анжелика проекцией автора – возможно, но недоказуемо, Анна Голон (Симона Шанжё) всегда отрицала подобные домыслы (хотя они возникали у многих читателей). Известно, что именно Анна являлась автором литературной части эпопеи, а её муж выступал лишь историческим консультантом, редактором и фактчекером. По словам писательницы, образ Жоффрея де Пейрака основан как раз на его биографии – за псевдонимом “Серж Голон” скрывается Всеволод Голубинов, русский эмигрант, бежавший от большевиков во Францию, а затем долгое время проживший в Африке, где и познакомились будущие супруги и соавторы.

Иван-дурак

С одной стороны, это, прямо скажем, не очень серьёзное предположение. С другой – судите сами: Иванушка превозмогает всех и вся, не имея к тому никаких средств, ни ума, ни богатства, ни знатности – ведь всё досталось старшим братьям. Законы природы и общества ломает, царевну у всех отбирает, кусты ломятся от роялей – то клад в дупле окажется, то конь волшебный ему поможет.

Как же можно говорить о личности автора в случае со сказочным персонажем? Разве что предположить, что Иван-дурак – это проекция коллективного народного ̶х̶о̶з̶я̶й̶с̶т̶в̶а̶ бессознательного, архетип мужика-крестьянина, которого рассказчики помещают в сказочный мир, где живут цари, кощеи и волшебные царевны, затем, чтобы в образе народного героя всех их заткнуть за пояс.

И вот так мы от фанфиков приходим к исконной функции сочинительства как образного переосмысления действительности. Мэри Сью – это персонаж скорее сказочный, чем литературный; “переходный возраст” персонажа между сказкой – и взрослой книжкой, где уже не будет всё так, как хочется.

~*~*~

Если понравилось – читайте ещё про Мэри Сью здесь, а про ваниль тут, а ещё мне будет очень приятно, если вы кинете в меня донатом. Это мотивация и подтверждение, что всё это кому-то нужно.