Синдром петрушки в кинотеатрах когда

7

Смотришь фильм, и чувствуешь акварельную легкость, и одновременно, шершавость. Сначала думаешь – как будто дело в монтаже. Ну а по мне, так шершавость фильму очень идет. Он получился немного колючим. Несмотря на психологизм, картина светлая и легкая. Буду честна – фильм не шедеврален! В сюжете заметны лакуны, да и в целом, послевкусие отдает мейнстримом. Трудно будет тем, кто не читал роман – к сожалению, дыры в сюжете не дают зрителю расслабиться, заставляя самостоятельно выстраивать логическую цепочку. В целом, баланс между попсой и артхаусом соблюден ровно настолько, чтобы заставить мозг шевелиться, и при этом, не испытывать головную боль, пытаясь осмыслить увиденное. Актерская игра однозначно достойна пятерки. А фильм достоен внимания зрителей. И да, возможно, это кино “не для широких масс”. Но тогда вопрос в зал: как иначе, не видя вдумчивого кино, снятого с глубоким подходом, зрительская масса поймет, что для нее подходит, а что – нет!?

5

Если бы это не были Хаматова и Миронов, это были бы Честейн и Макэвой.
Словно еще раз посмотрела “Элеанор Ригби”: она – рыжая, он – в шапочке,
снова теряют ребенка, снова суицид, снова страдают и сходят с ума, снова
бездарный сценарий при отличных актерах превращает кино,имеющее все шансы
на успех, в претенциозную бессмыслицу.В отдельных моментах очень хочется оставить только картинку: больно слушать искусственные диалоги – ну не говорят так реальные люди! Не те ситуации, не те фразы.
За ненужное количество красивых видов, не имеющих отношения ни к характерам героев, ни к раскрытию сюжета – незачет режиссеру. За отсутствие даже попытки очеловечить и понять своего персонажа, придать хоть какой-то мотив его действиям –
незачет Миронову. В отличии от произносимых слов, в нем нет страсти ни к жене, ни к куклам, он просто не любит, когда громко кричат.
Хаматова в роли женщины-куколки, увидевшей себя со стороны, напротив, вполне понятна и узнаваема.
Неубедительный как мелодрама “Синдром Петрушки” содержит, тем не менее, значительную дозу сказочности, которая дает повод поудивляться и полюбоваться, что в целом, оправдывает его существование.

7

Как-то я расстроилась после фильма. Меня часто огорчают открытые концовки. Но здесь даже ситуация иная. Кто читал произведение, тот, наверняка, помнит, насколько сложно и удивительно Дина Ильинична Рубина переплетала прошлое с настоящим, реальность с тем “другим” миром. Поэтому главным моим вопросом перед сеансом был вопрос:”Как?!”
Сложно. Сделать было сложно. И на мой взгляд, авторы кино не очень справились. Не спорю, были удачные моменты: вплетение истории про беременную куклу в показ, отравление Лизы, самодельный Корчмарь…
Но чего-то не хватило, телесности хотелось бы больше.
Мне НЕ понравился образ Миронова. Не спорю, это очень субъективная оценка, но я представляла себе кукольника более…властным, что ли. Ну не хипстером с хвостиком и в шапочке-носке, уж извините. Хотя серёжка в ухе(часто у кукловодов)придала бы герою изюминки.
Мне непонятна роль его друга, мне в принципе неинтересны были сцены в психиатрической больнице.
А одно из самых больших разочарований-МУЗЫКА. Дина Рубина указывала конкретное произведение “Минорный свинг” Джанго Рейнхардта, и именно под свинг в моей голове крутились шестерёнки повествования.
Однако здорово показали период взросления(актёры молодцы) и взаимоотношения героя с куклами(куклы потрясающие).
И да, Чулпан Хаматова замечательная и лёгкая, на неё было приятно смотреть на протяжении всего фильма.

9

Совершенно потрясающий, удивительный, проникновенный, честный и прямой фильм с глубоким пронзительным смыслом. Да, с одной стороны, в нем просто история отдельно взятой пары: кукольника и его возлюбленной, которую он с трудом воспринимает как живую женщину. Для него она – его собственная выдумка, говорящая кукла с рыжими волосами, большими глазами и приятными формами. Внутренний мир, желания, подлинные чувства его волнуют меньше всего или не волнуют совсем… Когда героиня оказывается в клинике, герой мастерит точную искусственную копию супруги. Вокруг этого необычного треугольника и вертится сюжет. Игра актёров, антураж, атмосфера, необходимый нерв, удерживание зрительского внимания без срыва — всё прекрасно в этом фильме. Но картина великолепна еще и потому, что в ней – второе дно. Переведите-ка взгляд на себя. Присмотритесь внимательнее. И будь вы мужчина или женщина — не важно, но… не тот ли вы кукольник, который однажды придумал себе образ возлюбленной(-ого), нашел ее/его в реальной жизни и мучает теперь? Дергает за ниточки. А половинка ваша при этом откликается, старается соответствовать, потому что любит. Или боится. Или так проще. Вы нарядили ее в “бантики и гольфики” или “чубчик-шортики”, придумали, от чего она должна смеяться и от чего плакать. И ждете, что она будет исполнять придуманную вами роль. А вы никак не можете понять, что рядом с вами ЖИВОЙ ЧЕЛОВЕК со своими черными и светлыми сторонами, такой, какой он есть, не выдуманный. Но он вынужден притворяться. А вам дела нет… Сколько людей становятся так несчастными… Сколько людей мучаются в браках вот так же точно, как герои этого фильма и этой книги? …Дальше мы начинаем делать кукол из своих детей. Напяливаем на них те же «бантики», ведем на ринг, в гимнастический зал, сажаем за пианино, потому что МЫ ТАК ПРИДУМАЛИ! А им ничего не остается… Только соответствовать маминым-папиным мечтам. Когда дети вырастают, они женятся и выходят замуж, и кукольное принуждение продолжается. Часто взаимное. И вертится, и вертится адская машина под названием жизнь, где нам приходится играть не нами придуманные роли. И во всей кукольной толпе мы все жадно ищем того, кто, наконец, увидит в нас ЖИВОГО ЧЕЛОВЕКА, которым мы в самом деле являемся. «Разверзнись, толпа! — Восклицают многие из нас. — Дай, ну дай же мне этого человека, я его приму, какой он есть, настоящего, я отброшу свои мечты, я расстанусь с ними, обещаю. И пусть я тоже, наконец, стану живой, а не искусственной… Боже, я больше ни о чем не прошу…» Вот об этом фильм.

3

От первоисточника остались рожки да ножки.
Больше всего разочаровала куцая география съемок: сюжет провис в сыром Петербурге, за кадром остался солнечный Львов, лечащий Израиль, далекий Сахалин.
Изначальная 100%-ая болезненность взаимоотношений главных героев преподнесена режиссером сплошным “мимими” (мы никогда не ссоримся, мы – идеальная пара). Кукольник в романе – фигура властная, Миронов – скорее жалок, слизок и сер – под стать серому городу.
Понравился герой Мераба Нинидзе и режиссерский ход в финале, который отсутствует в романе Рубиной, но – на мой взгляд – гораздо более мощный, нежели авторский.
Книга Рубиной меня не сильно впечатлила (душевно-больные главные герои не могут нравиться), но фильм умудрился испортить и это.