Деревня для людей с синдромом дауна

Нравится

Куда уходит детство

Кроме “особые” есть другое название. Так с легкой руки врачей во всем мире называют людей с синдромом Дауна и аутизмом – “большие дети”. Дети они и есть, без всяких сомнений. Уже через 10 минут после моего приезда они висят на мне, интересуясь новым человеком, наперебой, взахлеб чтото о себе рассказывая.

– А у меня мама в Питере живет, скоро я к ней в гости поеду и буду петь ей на ночь колыбельную, – лопочет Вика, повиснув на правой руке.

– А меня мама Миня зовет. Дя! – вторит ей слева Миша. – А еще – “мой слядкий”!

– А моя сестра – оперная певица, – хвастается Вика, забегая вперед, чтобы заглянуть в глаза…

Непосредственные, веселые, дети как дети. Только Свете и Вике – по 25, а Мише 40. И, глядя на них, начинаешь понимать, что больше никогда не запла чешь над песней “Куда уходит детство”. Потому что страшнее, если оно остается навсегда… Не в Америке, где стоят очереди на усыновление детей с синдромом Дауна. А в России. Где от них отказываются еще при рождении, а слово “даун” произносится лишь в качестве оскорбления.

Впрочем, Мише, Свете и Вике повезло. Как и еще 14 таким же ребятам. Волею судьбы они оказались не в детдоме и не в психбольнице, а в кемпхилле – социальной деревне для людей с отклонениями в умственном и физическом развитии. В таких специализированных поселениях “взрослые дети” обитают под присмотром волонтеров. Здесь они счастливы, здоровы и живут в два раза дольше. На Западе подобных деревень построили больше сотни. В России социальная деревня – одна. И попасть в нее российскому “взрослому ребенку” – сродни чуду. Может быть, поэтому, затерянная в дремучих петербургских лесах под городом Волховом Ленинградской области, она и выглядит как сказка. И название носит необы чное – Светлана. В честь русской женщины, которая в 1993 году с помощью норвежцев основала эту деревню, заботясь о больной дочери…

НАША СПРАВКА: Кемпхиллское движение зародилось в 1940 году в Шотландии. Идею создания совместного поселения обычных людей и людей с ограниченными возможностями в сельской глубинке выдвинул доктор Карл Кениг, основавший первое подобное поселение под названием “Кемпхилл”. По мысли доктора, только жизнь в окружении обычных людей может избавить несчастных от клейма инвалида и позволит максимально эффективно использовать труд каждого.

Маленькая страна

От Питера три часа на электричке, потом – еще час на другой. Восемь километров на попутке и… Так выглядит Светлана. На мягких холмах трава под солнцем бабьего лета еще изумрудная. Сад весь в цветах, а на деревьях – оранжевая облепиха и красные яблоки. Вдалеке пасторально пасутся несколько коров. Пахнет сеном и свежеиспеченным хлебом. Сказка! И даже дома, в которых обитают местные жители, стопроцентно сказочные – разноцветные и с именами! Розовый коттедж – дом имени Нансена, а трехэтажная избушка – дом Достоевского. Еще есть желтый с синей крышей, напролет,звание которому пока не придумали и так и зовут – “маленький”. И нежно-голубой, новый, который назвали в честь святого Серафима Саровского. Коровы, поросята, собака Вова. Все строили, высаживали и выращивали сами.

– Смотли, это наша теплиця, огород. И коровы наши пасутся. Дя…

Мишка с припухлыми щеками и редкими волосиками напоминает огромного младенца, недавно научившегося говорить. Но если привыкнуть, речь разобрать можно. Тем более что рассказывать он старается обстоятельно.

– Колов я пасти не умею, а вот доить могу. Могу и молковку откапывать и мыть. Сегодня в бочке мыл ее много…

И он ничуть не сочиняет. Такой режим в социальной деревне продуман принципиально. Здесь у “детей” в разноцветных домах не только отдельная комнатка для каждого. Ребята каждый день трудятся с 9 до 17, с учетом особенностей каждого воспитанника. Конечно, вместе с волонтерами и в меру своих возможностей, но по-настоящему, по-взрослому! На конюшне, на грядках, на свиноферме; пекут хлеб и даже делают сыр. Но в этом и есть смысл. Они чувствуют себя востребованными и проходят социальную адаптацию, после которой некоторые даже начинают жить самостоятельно. Но дело и не только в этом. Результат общего труда – самообеспе чение деревни.

НАША СПРАВКА: С 1999 года в Москве существует “Театр Простодушных”, в котором в качестве актерского коллектива задействованы 7 человек с синдромом Дауна. Актеры говорят на английском языке, поют, играют на музыкальных инструментах. В составе театральной труппы – Сергей Макаров, исполнивший одну из главных ролей в фильме “Старухи”, и Мария Нефедова, единственный в России официально трудоустроенный человек с синдромом Дауна.

Разный “бьютжет”

– У Вики синдром Дауна, поэтому она большъе работает в огороде и на фитогрядкъе, где мы выращиваем лечебные травы – календулу, ромашку. Перебирает их. А Миша очень мно-ого умеет, ведь он здесь уже 10 лет. И даже ведет бухгалтерию и считает наш бьютжет. Ведь благодаря тому, что все работают, мы содержим себя сами.

Социальный терапевт и лечебный педагог англичанка Сара говорит с едва заметным акцентом. Она, как и десяток других международных волонтеров из Америки, Швейцарии, Индии, живет и работает в Светлане давно – с 1994 года, и о каждом из воспитанников – и бывших, и настоящих – знает все. В основном это больные синдромом Дауна. Но есть и другие.

– У Кирилла шизофрения. Но там, в Питере, где он жил в коммуналке, вот такой, – Сара разводит руками чуть шире стола, за которым мы сидим в пекарне, – у него была привычка не есть неделями и не мыться…

Странно слышать это и наблюдать в окно за тем, как Кирилл лихо грузит сено на телегу. А ему помогает, а потом и вовсе в эту телегу впрягается веселая, как бабочка, Юля, которая вовсе не выглядит инвалидом.

– Это просто у нее сегодня настроение хорошее, – вздыхает Сара. – В такие дни и не скажешь, что она болеет хронической истерией. А вот когда ей плохо… Она плачет сутки нанапролет, кричит, не спит неделями.

Из всех воспитанников в день моего приезда не работал только Павлик. Увидев, что ктото приехал, он, вопреки своему обыкновению, вышел из дома, подошел и долгим, немигающим взглядом смотрел сквозь меня. Даже не моргая от вспышки фотоаппарата. Этого мальчика с синдромом Дауна и аутизмом сюда успела привезти мама. А потом умерла.

Все эти ребята в Светлану попали по-разному. И только об одной партии воспитанников с ДЦП Сара вспоминать не любит. Их в Светлану привозили как-то по договоренности из детского дома. И вспоминать тяжело. То ли оттого, что эти дети постоянно прятали в карманы и под матрасы хлеб, то ли оттого, что в конце лета, несмотря на их мольбы и слезы, детдом забрал их обратно.

– Бьютжет, – говорит Сара, – нам объяснили, что в детдоме тоже свой бьютжет.

Они еще раз сбежались, когда поняли, что я собираюсь уезжать.

– Почему ты не остаешься с нами? – опять повисла на руке общительная Вика.

– Потому что теперь мне все понятно и пора ехать, – сказала я.

И немного соврала. Мне было непонятно одно: почему в Светлане я встретила столько иностранцев- волонтеров? Что может тянуть людей из благополучных стран в нашу глубинку, из которой свои-то бегут? Да еще и ухаживать за нашими инвалидами, которых свои-то бросают?! Да еще и забесплатно. Этот вопрос я задала Саре, которая пошла провожать меня до околицы.

– Хоръоший вопрос, но он о смысле жизни, – задумалась Сара. – Понимаете, там я могу заработать много денег, купить один телевизор, потом другой, получше… Но разве в этом счастье? А здесь… Смотри.

И бумажка, которую показала мне англичанка, исписанная корявым детским почерком, оказалась вовсе не бухгалтерским счетом. Хоть и писал ее Мишка. Это было письмо Путину о том, что таких, как Светлана, деревень должно быть много.

Сюжет НТВ

Мама Саши Другова рассказывает о деревне на питерском форуме; фотографии; можно задать вопросы

Статья о “Светлане”

Еще статья о “Светлане”

Сайт “Светланы”

Публикации

На главную